Адвокат амазонки

Я старался держаться в толпе, чтобы не бросать тень на Веронику. Ведь тогда о наших отношениях мало кто знал. Все вроде бы шло как надо, и Песецкая чувствовала, что возрождается к жизни. Она опять была окружена людьми, красива и энергична. «Вот видишь, ты был не прав!» – шепнула она мне, улучив момент. А я рад был оказаться неправым. Ей было хорошо, и я отдыхал душой, видя, как она смеется, общается с итальянцем, дает указания моделям. После дефиле был фуршет, и пестрая толпа гостей перекочевала из зала показов в холл, где уже были накрыты столы с закусками и шампанским. Мне не нужна была слава, и я нашел скромное местечко у колонны. Взяв в руки бокал, я уже ждал окончания мероприятия, поскольку представлял, как себя сейчас чувствует Вероника. Мне показалось, что она смеялась уже реже, а по ее лицу, несмотря на слой грима, разливалась нездоровая бледность. Я ругаю себя сейчас за то, что смалодушничал, боясь поставить Веронику в неловкое положение. Мне нужно было немедленно забрать ее оттуда, но этот ее Непомнящий находился рядом, как страж, и держал ее за руку, видимо, опасаясь, что она может сбежать. Иногда он кидал на меня злобные взгляды, как бы предупреждая, что вмешиваться не стоит.

Я не забрал Веронику, но то, что произошло дальше, могло присниться только в страшном сне. Быть может, запах еды вскружил ей голову, а может, ее подвело шампанское, которое из приличия она все-таки пригубляла, но приступ рвоты начался внезапно. Она только успела отвернуться, чтобы не запачкать брюки итальянца. Раздались испуганные крики женщин, а потом наступила тишина, в которой было слышно лишь то, как она подавляет спазмы. Дамы брезгливо морщили носы и старались отвести взгляд. Толпа, которая окружала ее, внезапно рассеялась. Люди отпрянули от нее как от прокаженной, и сейчас она стояла посередине этого огромного круга, тщетно пытаясь подавить то, что подавить было невозможно.

– Прекрати сейчас же! – шипел Непомнящий, словно она могла выполнить его приказ. – Ты должна взять себя в руки.

Тогда я бросился к ней. Быстро сунув ей в руки платок, я обнял ее за плечи и вывел из зала. Не помню, как мы оказались в машине. Вероника рыдала, я сел за руль. Мы не успели отъехать, как на заднее сиденье рядом с ней плюхнулся Непомнящий.

– Поздравляю! – произнес он с сарказмом. – Старина Манчини запомнит этот вечер надолго. У меня даже не хватило наглости пригласить его на ужин. Думаю, теперь он надолго потеряет аппетит.

– Замолчите, как вам не стыдно! – проговорил я, удерживая руль. – Это вы настояли, чтобы Вероника пошла на этот дурацкий показ. Вы видели, как она себя чувствует, тем не менее настояли. Разве вы не понимаете, что для нее сейчас важнее всего здоровье, а не карьера?

– Черта с два ты меня сейчас убедишь, доктор! – взвился он, радуясь, что у него есть возможность высказать мне все, что у него накопилось. – Ты – идиотский врач, если не нашел таблеток, которые могли бы предотвратить рвоту. Какого черта она вообще тебя рядом с собой держит?

– Это побочное действие химиотерапии, – говорил я. – С этим ничего не поделать. Нужно только терпеть и соблюдать осторожность. Не нужно было ее тащить на такие мероприятия. Вероника тут совсем ни при чем.

– Как же ни при чем? – возмутился он. – Неужели нельзя было как-то сдержаться? Вовремя удалиться, наконец? Но не блевать же на ноги гостей!

– Я не могла, – прошептала Вероника, вытирая слезы. – Это невозможно контролировать. Черт возьми, я никогда теперь не смогу появиться на людях. Я опозорена до конца дней.

– Чепуха! – сказал я. – Люди все забудут, вот увидишь. На больших мероприятиях всегда происходят какие-нибудь недоразумения. Никто уже не обращает внимания на перебравших спиртного мужчин, с которыми тоже периодически случаются такие же казусы. Чем ты хуже, в конце концов?

– Наверно тем, что я – женщина, – произнесла она, опять начиная рыдать.

– Ну, вот что, – проговорил Непомнящий, – вы тут разбирайтесь как-нибудь без меня. Останови машину.

Я притормозил за перекрестком. Он вышел на улицу и некоторое время придерживал дверцу и смотрел на нас, словно замышляя сказать нам что-нибудь гадкое.

– Спасибо за прекрасный вечер! – произнес он насмешливо. – Теперь, если я захочу произвести на кого-нибудь впечатление, я позову вас двоих...

Он ушел в ночь. Я не буду говорить, сколько слез было пролито в тот вечер. Но именно тогда Вероника решила поставить в их отношениях точку. К сожалению, она прекратила работу тоже и с того времени стала затворницей.

* * *

После того как Бойко закончил рассказ, наступила пауза. Даже Глинин забыл про свою обязанность вести процесс. Тишину нарушил лишь голос Непомнящего.

– Я протестую, ваша честь! – возмущенно сказал он. – Подсудимый выставил меня в дурном свете.

– Вы не можете протестовать, – машинально заметил судья. – Вы – свидетель, а не сторона в деле. Если прокурор или защитник захотят задать вам вопросы – другое дело...