Африканские рабы...

Двумя главнейшими особенностями работорговли через Атлантику, по-видимому, следует считать то, что ее жертвами (в результате специального отбора рабов на вывоз) были на две трети взрослые мужчины и то, что африканцы вывозились в основном в страны Америки.

Африканцы преимущественно населяют сушу. Сахарское «море» хотя и смертельно опасно, но все же суша, оставляющая надежду на спасение. Парусно-весельные шхуны берберских моряков или арабские фелюги никогда не отходили далеко от берегов, а перевоз невольников через Атлантику означал пересечение реального и, как казалось, бесконечного океана. В XIX в. один французский рабовладелец шутил, и в его шутке отражались взгляды эпохи, что морское путешествие — это лишь «перемещение (невольников) с одного берега океана на другой». Однако во время подобных «перемещений» гибло в среднем 15 % невольников. В определении факторов такой смертности главная роль отводилась даже не скученности рабов в трюмах кораблей, а продолжительности плавания. Что же касается конечных целей работорговли, то если на севере и востоке Африки она прежде всего сводилась к пополнению гаремов или сералей детьми обоего пола, молодыми женщинами и их оскопленными стражами, то через Атлантику, вне всякого сомнения, вывозилась лишь рабочая сила, и работорговля, таким образом, несла чисто экономические функции.

Африканцы, вывезенные на американские плантации или рудники, обрекались на труд в рабовладельческой системе, мало похожей на рабство в Африке, за исключением отдельных крайностей. Каторжный труд за океаном вызывал большую смертность (кроме североамериканских хозяйств). Стремление к большей продуктивности рабовладельческих хозяйств вело к высокой смертности невольников — именно это противоречие предопределяло необходимость непрерывного вывоза рабов из Африки. Считается, что, поскольку они производили продукцию, имевшую спрос на европейском рынке, эта рабочая сила способствовала росту экономики Западной Европы. Однако в действительности такой вывод скорее отражает внешнее впечатление, возникшее от недостаточно точных расчетов, но работорговля и рабовладение, безусловно, обогатили немало частных лиц, владевших капиталами и манипулировавших с рабами.

Никак нельзя смешивать работорговлю и рабовладение. Это первое условие принятого нами метода анализа, другие требования которого мы рассмотрим ниже. Безусловно, негры в обеих Америках исходно берут начало от африканских невольников, — они своего рода диаспоры. Но, лишь рассматривая раздельно работорговлю и рабовладение, можно уяснить особенности работорговли во всей ее сложности. К сожалению, в данной книге мы не можем претендовать на полную характеристику работорговли через Атлантику, на это потребовалось бы много томов.

В архивах стран, занимавшихся работорговлей, сохранились многочисленные и объемистые досье, касающиеся всей истории торговли рабами через Атлантику. Кроме того, в самой Африке, хотя пока и не так часто, отсутствие письменных документов восполняется записями устных преданий, которые тоже можно использовать в научных целях. Наметились хорошие перспективы международного сотрудничества в этом направлении, связывающего разные континенты. Таким образом, сложность изучения рассматриваемой проблемы проявляется совершенно в ином.

Трактовка истории торговли африканскими невольниками зависела и все еще зависит от разного восприятия оценок ее предпосылок и исторических условий того времени. Американцы, европейцы и африканцы не одинаково видят одни и те же вещи. Американцы сделали поразительные расчеты по работорговле. В Париже, в Сорбонне, Раймон Мони нарушал душевный покой французских историков, возглашая: «Работорговля — это некрасиво». Африканский же историк возлагает на Западную Европу давнюю моральную и экономическую ответственность за современную отсталость его континента. В своей книге «От биологии к культуре» профессор Жак Рюффье вторит ему, заявляя: «Торговля черными рабами до сих пор остается запретной темой, вызывающей стыд; ее стараются не замечать, если не ищут ей оправданий». Да, недостойный заговор состоит в том, что молчание объединяет иногда и частного владельца документов о торговле черными невольниками, например француза, и африканца, хранящего предания об их продаже. И тот и другой предпочитают молчать, так как их сведения могут открыть то, что и сегодня им обоим не хотелось бы делать достоянием гласности. Но задача историка как раз и заключается в том, чтобы не поддаваться состоянию души, не бояться стыда, избегать умолчаний, разрушать табу. Таков избранный нами метод.