Африканский ритуал

— Черт! — ругнулся Кетулу. — Забыл предупредить Рогуена, чтобы на рынок сходил, муки купил.

— Так позвони.

— Что и пытаюсь сделать.

Кетулу достал телефон, набрал номер, отставил трубку от себя:

— Ничего не понимаю, связи нет.

— А ну-ка, я со своего попробую, — сказал Джамар, — говори номер.

Но и ему не удалось связаться с Банги.

— Наверное, здесь мобильная связь не действует, — предположил он.

— Раньше действовала, — проговорил Кетулу, — я заезжал как-то в Урно. Решил поохотиться, направился к границе с Конго и заплутал, попал в этот самый Урно. И тогда звонил помощнику, просил по навигатору, который остался дома, вывести в город. А сейчас глухо.

— И это бывает не только в Африке, — подхватил Раденко. — Я в Подмосковье на рыбалку ездил. На озеро. Раньше звонил оттуда, а потом — как отрубило. Оказалось, вышку связи перенесли в другое место, и озеро вышло из зоны покрытия. Что уж говорить о Центральной Африке?

Кетулу отключил телефон, сунул его в карман и завел внедорожник на единственную улицу деревни Урно с небольшой мечетью посередине. Возле нее и остановился.

Вокруг сразу собралась куча ребятни. Все голые и одинаково грязные, они уже полезли в кузов, как раздался строгий голос:

— А ну, разбежались!

Ребятню словно ветром сдуло.

— Сидите в машине, — взглянув на Джамара, сказал Кетулу, а сам вышел на улицу.

К нему подошел мужчина лет сорока, спросил:

— Кто ты?

— Салам, друг!

— Ты мусульманин?

— Какая разница? Я тот, кто не желает вам зла.

— Салам! Так кто ты?

— Фокс Кетулу.

— Русские в кабине?

— Да.

— Пусть выйдут.

Кетулу подал знак, и съемочная группа оказалась возле пикапа.

— Ты и есть старший у русских? — подозвал к себе Джамара местный.

— Да. Меня зовут…

— Знаю, — перебил его мужчина. — Мы о вас все знаем. Ты, — указал он пальцем на Кетулу, — отгони машину в проулок слева, там стой и жди. Вы, — палец сместился в сторону журналистов, — следуйте за мной.

— Может, скажешь, как к тебе обращаться? — вежливо спросил Умар.

— Ко мне обращаться незачем. Будете говорить с другим человеком.

— Ладно. Пусть так.

Местный усмехнулся, ничего не сказав, повернулся и пошел в проулок, соседний с тем, куда направил Кетулу.

Шли недолго. Через участок вошли в открытую калитку и оказались во внешнем дворе П-образного одноэтажного, довольно большого дома, вокруг которого росли деревья, и фруктовые и обычные.

Местный завел журналистов во внутренний дворик, где под кроной дерева стоял топчан, покрытый ковром. Рядом колодец, от которого в здание метнулась женщина во всем черном.

— Пришли, — сказал он, — ожидайте.

Он зашел в дом и почти тут же вышел оттуда со степенным мужчиной, волосы и борода которого были побиты сединой.

— Салам, русские, я — Давид Умбе.

— Очень приятно, — ответил Джамар, — ва аллейкум ассолом! Я — старший съемочной группы одной из английских газет, но это, как сами понимаете, прикрытие, на самом деле, мы работаем на российское издание.

— Россия помогает официальной власти.

— Вот именно, господин Умбе, официальной, а не всевозможным группировкам, вроде тех, что воюют против вас, не знаю, какое движение в распавшейся «Селеке» вы представляете.

— Я скажу об этом. Позже. Что ж, ты говорил правду. Русские выступают против войны. Но… усилия Москвы тщетны. Здесь, господин Джамар, останется тот, кто одержит победу в войне и уничтожит всех своих противников. Увы, реалии таковы, что мирное сосуществование народностей и племен в ЦАР в будущем невозможно. Впрочем, оно невозможно и в настоящем. Представьте мне, Джамар, своих коллег.

Умар указал на товарищей:

— Аркадий Раденко, оператор, и Алексей Растанов, режиссер.

— Ваша аппаратура с собой?

— Да.

— Пройдемте в дом.

— Извините, господин Умбе, но, может, проведем съемку здесь, во дворике? Тут светло, не придется подключать дополнительное освещение, ставить экраны.

Умбе отрицательно покачал головой:

— Я не хочу, чтобы это место узнали наши враги, если запись по каким-то причинам окажется у них. Помещения же внутри дома практически не отличаются друг от друга по всей стране. Надеюсь, вы поняли меня?

— Да. Вы страхуетесь, и это объяснимо, но что делать с дополнительным светом?

— Здесь два дизельных генератора. Света будет столько, сколько надо.

— Добро!

Они прошли в большую комнату мужской половины дома. Было видно, что ее готовили для съемки. Из интерьера только старый ковер на полу, плотные занавески на окнах, пустой шкаф, рядом с ним сундук, на нем ворох одеял, подушек, простыней. В верхнем углу старый, но мощный кондиционер. Стены побелены, как во многих домах мусульман Африки. Ничего, что указывало бы на какое-нибудь отличие от большинства жилищ.

Женщина, закутанная во все черное, принесла две подушки, бросила их на середину ковра, вторая расстелила скатерть, третья сняла с подноса и поставила на нее чайник с зеленым чаем и две пиалы.

Умбе указал на место левее:

— Вы устраивайтесь там, а я здесь, — показал он на правое место. — За чашкой чая вы будете задать вопросы, я отвечать. Кстати, надеюсь, вы подготовили список?