Ага, влюбился!

Тёплых воспоминаний от школы как таковых у меня не осталось. Нет, конечно, много чего происходило тогда знакового, важного и интересного, но встреча выпускников – это что-то совсем не моё. Смотреть, как все изменились и как теперь живут, – скучно. Мне не было интересно, и я считала подобные мероприятия пережитком прошлого. Когда не было соцсетей и классы могли хвастаться сплочённостью, тогда встречи имели смысл. Сейчас – нет. Или для меня – нет.

– А я без тебя что там буду делать? – возмутилась Оля. – Ты можешь хоть ради меня пойти?

Я вздохнула и оглядела Олю. Она была одета просто, как-то строго и стильно. Брюки чёрные, классические, рубашка светлая, приталенная, но тоже классическая. Волосы убраны в короткий хвост, а пронзительные голубые глаза смотрят цепко из-под не накрашенных ресниц.

– Оль, ты очень странный интроверт, – призналась я, – неправильный.

– И социофоб, – не упустила случая добавить Северова. – Я интроверт и социофоб. Как и большинство предрасположенных к техническим наукам людей.

Нахмурившись, я подумала, что я тоже на технической специальности, так что её высказывание могло относиться и ко мне.

– Чего? – переспросила я. – Это я на своём факультете такой же, что ли, стану к выпуску? – испугалась не на шутку, потому что быть Олей мне точно не хотелось.

– Обязательно станешь, – заверила она. – Гуманитарии ориентированы на человека, и человек по своей сути ориентирован на человека, но нас в универе пять лет будут переориентировать, так что мы станем немного со сдвинутыми мозгами…

– Мы с тобой и так со сдвинутыми мозгами, – рассмеялась я. – И именно поэтому на встрече выпускников нам делать нечего!

Очень хотелось поставить точку в этом вопросе, потому что я знала, что встреча выпускников – равно Женя Карпов. А его видеть совершенно не было желания. Он снился мне иногда, мельком, и я считала, что от этого его и так слишком много в моей жизни.

– Да ладно тебе! – широко улыбнулась Оля. – Сходим, посмотрим, как там все поживают! Я считаю, полезно развиваться и делать что-то, чего не хочется. Вот мне (технарю, интроверту и социофобу) пришлось заниматься тренингами и преуспеть в этом, стать гуру психологии, чтобы почувствовать себя полноценной разносторонней личностью, понимаешь?

Про Олину деятельность на ниве тренингов я предпочла не думать, ибо это было ещё больше не моё, чем предстоящая встреча выпускников.

– Нет, – ответила я. – Не понимаю. А про встречу – тоже нет. Да и чего встречаться-то, не так много времени прошло, не интересно совсем!

Тогда Северова допила свой кофе и посмотрела мне в глаза хитро:

– А на Женю Карпова не хочешь посмотреть? – спросила она лукаво, думая, что использует последний козырь, а на самом деле только усиливая моё желание пропустить сие мероприятие. – Два года с выпускного прошло – каким он стал?

– Идиотом он стал, – ответила я без тени сомнений. – И был, и стал, и всегда будет! Чего на него смотреть?

Пустой стакан из-под сока отставила в сторону и снова уставилась за окно. Разношёрстные прохожие приковывали взгляд, на них можно было смотреть бесконечно. И радоваться, что мы пока студенты, нам не надо на работу. Хотя предстояла формальная летняя практика, и это несколько омрачало весеннее настроение, поскольку мне хотелось пойти куда-то не для галочки, а с толком.

– Слушай, я не понимаю, почему бы тебе не пойти, Ника? – продолжала наседать Северова. Она каким-то чудом умудрялась отличать моё категорическое «нет» от обычного. И сейчас было обычное «нет», которое при должных аргументах может перерасти в «да». – Там же все свои – это раз. – Подруга принялась загибать пальцы. – Ты достаточно успешно устроилась в универ – это два. Красотка, каких поискать, – три. Ну и почему не пойти-то? Из-за Жени?

Я не знала, что ответить. Оля любила всё свести к Карпову и видела в этом какой-то подтекст. Она увлекалась психологией, и потому говорить с ней на личные темы год от года становилось всё сложнее и скучнее.

– Женя не при чём, – ответила я предельно чётко и задумалась всерьёз: а и правда, в чём причина? Почему бы и не пойти, раз Оля так хочет туда попасть, но именно со мной? Сложно, что ли? И честно ответила самой себе: нет, не сложно. – Ладно, ради тебя могу сходить на эту встречу, но одно условие: никаких воспоминаний про наши с Карповым истории, хорошо? Вот вообще никаких!

– Да не вопрос, Ника! – обнадёжила Оля. – Только вот за других не ручаюсь.

За других могла ручаться я сама: наши проблемы с Женей были столь локальными, что мало интересовали кого-то, кроме нас и наших друзей. И всегда разговоры о Карпове начинала Северова, так что если она будет не касаться этих тем, то никто их не поднимет!

***

Была у нас с Женей давняя история, которую я не любила вспоминать. Вернее, я любила её вспоминать, но она казалась мне какой-то очень личной, и потому мне нравилось не делиться ею ни с кем. И даже Оля знала не больше, чем было необходимо, чтобы она отстала с расспросами.