Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи

За первый сезон мы получили представление о том, что ещё предстояло сделать в акрополе и почему предыдущие раскопки так мало затронули его восточный сектор, на который мы и обратили теперь всё своё внимание. Здания здесь были сложены исключительно из сырцового кирпича, и неопытные рабочие Лейарда не могли отделить их от окружающей породы, если у них не было ориентира в виде каменного барельефа. День за днём, вынужденные то и дело перебираться из-за сырости из одной траншеи в другую, мы понемногу знакомились с менее зрелищными, но имеющими большой исторический потенциал образцами ассирийской архитектуры. Нашим первым серьёзным достижением на этом участке были раскопки крупного административного здания, которое мы окрестили «дворцом правителя». Дворец в основном создавался Ададом-Нирари III и могущественной царицей-матерью Шаммурамат, известной в греческой мифологии под именем Семирамиды. За годы раскопок мы значительно расширили планы, составленные нашими предшественниками Лейардом, Лофтусом и Джорджем Смитом, и последовательно совершили множество архитектурных и археологических открытий в Сгоревшем дворце, храме Набу и в северо-восточной части холма, где мы раскопали ряд частных домов, до того момента неизвестных. Дома стояли на высоком основании у восточной стены акрополя, и из них открывался фантастический вид на внешний город.

Когда мы только приступили к раскопкам Дворца правителя и Сгоревшего дворца, мы наткнулись на слои золы, ясно свидетельствовавшие о масштабных разрушениях. Клинописные таблички, найденные в этих слоях, мы датировали последними годами правления Саргона (722–705 до н. э.), и я ошибочно сделал заключение, что Нимруд был разрушен в результате революции, последовавшей за смертью царя. В результате дальнейших раскопок, занявших несколько лет, выяснилось, что эта страшная бойня относилась ко времени окончательного уничтожения Ассирии мидийцами и вавилонянами, к 614–612 годам до н. э. Удивительная сохранность документов, относившихся ко времени правления Саргона, объясняется не разрушением города и не революцией, а тем, что Калах был сознательно заброшен его преемником Синаххерибом. Синаххериб так хотел возродить Ниневию и столь мало заботился о Нимруде, что многие здания совершенно обветшали и разрушились. Положение города изменилось при сыне Синаххериба Асархаддоне, который вернул всё на свои места и решил восстановить в правах Нимруд, то есть Калах. Последние годы своего правления он отметил постройкой величественных каменных стен в форте Салманасара во внешнем городе.

История и археология идут рука об руку. Изучая жизни сменяющих друг друга царей, мы видим, что каждый новый монарх или старался значительно улучшить дом своего предшественника, или, наоборот, совершенно его забросить и поселиться на новом месте. История ассирийских построек — это история маниакального тщеславия, в которой каждый последующий монарх непременно должен был выглядеть более могущественным, чем предыдущий. Причиной этого психопатического состояния был страх не удержать власть над чрезмерно разросшейся империей, где даже родные земли кишели потенциально неверными чужеземцами. Эффектная демонстрация власти считалась лучшим инструментом пропаганды и средством устрашения, направленным против тех, кто мечтал о восстании и искал признаки слабости.

Несмотря на эти тенденции, Сгоревший дворец хоть и был зданием немаленьким, но отличался сравнительной скромностью, необычной для королевской резиденции. Здесь жил либо правитель Нимруда, либо сам Саргон в ожидании, пока будет готов его новый дворец в Хорсабаде. Одной из самых интересных находок, связанных с Саргоном, стал клинописный текст, в котором описывались проблемы, уже тогда возникавшие у правителей Саргона в связи с северным народом гимирру. Это было первое упоминание о могучих киммерийцах, которые несколько десятилетий спустя, вероятно, в 694 году до н. э., как утверждает Евсевий Кесарийский, подчинили себе часть Анатолии и разрушили фригийскую столицу Гордион. С этой датой согласился Родни Янг, проводивший раскопки Гордиона, расположенного в самом сердце Каппадокии.

Также в Сгоревшем дворце мы нашли коллекцию прекрасных некрупных голов из слоновой кости, в основном женских. Судя по всему, они изображали женщин из разномастного царского гарема. Важность этой находки в том, что теперь её можно с уверенностью отнести к последним десятилетиям IX века до н. э., потому что она очень похожа на другую, уже датированную подобную коллекцию, обнаруженную Робертом Дайсоном в поселении Хасанлу на северо-западе Ирана. Изделия являются значительной вехой в истории нимрудской резьбы по слоновой кости.