Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи

С другой стороны, глядя на устройство зданий, площадь свободного пространства внутри стен, окружавших акрополь и внешний город (их периметр слегка не дотягивал до пяти миль), а также читая анналы поздних ассирийских монархов и описания их армий, можно сделать вывод, что временами гражданское и военное население города существенно превышало эти оценки. Я думаю, мы не ошибёмся, предположив, что порой городское население доходило до ста тысяч человек. В форте Салманасара мы нашли табличку, содержавшую отчёт о проверке как минимум 36 242 луков, а из этого следует, что численность армии в два, а может, и в три раза превышала это количество.

Подобные расчёты очень важны для понимания хода ассирийской истории. Большую часть людей, проживавших в Калахе и, несомненно, в других ассирийских городах, можно смело назвать паразитами, поскольку они сидели на шее у производителей пищи. Чтобы прокормить их всех, приходилось дополнительно ввозить продукты из других стран, в основном из богатых зернохранилищ Сирии, которые активно использовались и позже, уже во времена Римской империи.

Более того, чтобы строить и поддерживать в исправном состоянии обширные муниципальные сооружения ассирийских мегаполисов, требовалась многочисленная рабочая сила. Известно, что на постройку одного из многочисленных акведуков Синаххериба, ведущего в Ниневию, ушло более двух миллионов каменных кирпичей.

Так Ассирия стала заложницей собственной экономики. Из соображений безопасности и хозяйственной необходимости она была вынуждена привлекать к обслуживанию городов непропорционально большое число иммигрантов: сирийцев, неохеттов и даже иранцев. История Нимруда прекрасно иллюстрирует это положение дел: рост и подъём Ассирии и пик завоеваний в IX веке до н. э., сложности с тем, чтобы удерживать разросшуюся империю в восьмом, первые серьёзные неприятности в седьмом и предчувствие неизбежного краха, когда всё пошло кувырком при трёх последних царях, начиная с Ашшурбанипала. Ассирийская империя — лучшая иллюстрация оптимистичного утверждения Полибия, что познания о прошлом помогают нам правильно вести себя в настоящем. Того же мнения придерживался Конт. Вряд ли кому-то хочется повторить судьбу Ассирийской империи, но многие шли по тому же пути.

Раскопки акрополя, в особенности царских покоев, ознаменовались находкой лучших произведений ассирийского декоративно-прикладного искусства за всю историю исследований. В наш четвёртый сезон (это был судьбоносный для нас 1952 год) мы решились на сложное и опасное мероприятие — очистку трёх колодцев в административном крыле.

Первый из них раскапывал сам Лейард. Он добрался до уровня воды и остановился как раз в тот момент, когда следовало бы продолжать работу. Спустившись глубже, мы наткнулись на осколки шестнадцати панелей из слоновой кости и нескольких деревянных. Здесь же нам впервые удалось найти фрагменты клинописных текстов на воске. Когда-то этот способ письма был очень распространён. Тексты были красиво вычерчены мелкой клинописью по пластичной жёлтой основе, смеси пчелиного воска и аурипигмента, делающего воск пригодным для письма. Нашей самой важной находкой стал роскошный переплёт из слоновой кости, надписанный именем царя Саргона (722–705 годы до н. э.). Надпись поясняла, что этот пространный текст с астрологическими предсказаниями, в котором упоминается бог неба Энлиль, будет использоваться Саргоном в его новом дворце в Дур-Шаррукине (Хорсабаде). Мы знаем, что в последние годы правления Саргон готовился к переезду в новую, недостроенную столицу. Нам повезло, что обследование колодца не закончилось несчастным случаем: едва мы вытащили на поверхность нашего специалиста по колодцам, древнего старика из Ашшура, который работал ещё с Андре, как нижняя часть конструкции обрушилась со страшным грохотом.