Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи

В самой нижней части этого культурного слоя мы обнаружили ряд влажных пластов — пятнадцать последовательных слоёв, состоящих поочерёдно из ила и речного песка. Я сделал вывод, что мы нашли чётко обозначенный период, ознаменовавшийся значительными климатическими изменениями. Вполне возможно, феномен, который мы наблюдали в Ниневии, соответствует Всемирному потопу в убейдском культурном слое, найденному Вулли в Уре и описанному мной в предыдущей главе. Томпсон испугался Потопа и не велел мне особенно о нём распространяться, но, я думаю, что нашёл именно то, что предполагал — след речных отложений. Конечно, Ниневия располагалась слишком высоко, чтобы пострадать от сколь бы то ни было великого потопа, но большие потопы, как правило, увязывались с дождями, и наша находка вполне могла соответствовать феномену, обнаруженному в Уре, на юге.

Наконец мы спустились глубоко в недра шурфа, на глубину семидесяти двух футов, если считать от верхней границы пятого ниневийского слоя, к очень любопытному периоду, Второму ниневийскому. Этот период можно условно разделить на три фазы. Самую раннюю из них представляла крашеная керамика с незамысловатым орнаментом из прямых линий, иногда в сочетании с насечками. Средняя фаза — мы назвали её самаррской — характеризовалась хорошо известными изделиями, найденными ранее на типичном раскопе, расположенном на девяносто миль выше Багдада на реке Тигр. Выше снова шла искусная весёлая керамика, названная нами халафской. Это была красивая утварь, как правило, с геометрическим, иногда пунктирным узором, нанесённым блестящей чёрной краской. Вряд ли найдётся другая доисторическая керамика, превосходящая её по качеству. Нам впервые удалось обнаружить период её происхождения среди поддающихся датировке слоёв, и это открытие — захватывающее событие. Подобную керамику уже обнаруживал барон фон Оппенгейм[49]

на одном из раскопов, а конкретно — в Телль-Халафе в верховьях Хабура, но эксперты не могли прийти к единому мнению, каким периодом следует её датировать. Здесь же мы нашли неоспоримое доказательство, что она предшествовала убейдскому периоду — доказательство, подкреплённое многими более поздними открытиями. Теперь у нас есть основание предполагать, что часть халафской керамики была создана в 5000 году до н. э. или немного позднее. Таким образом, её точное место — перед Убейдом и после Самарры — впервые было установлено на наших раскопках в Ниневии.

Кэмпбелл Томпсон во время своих прогулок по окрестностям находил подобную керамику на телле Арпачия, в четырёх милях к востоку от Ниневии. Кроме того, пока шли раскопки, наши рабочие приносили с Арпачии её образцы, показывая, что они в точности совпадают с нашими. Именно это открытие в конце концов побудило меня начать раскопки самой Арпачии. О них я вкратце расскажу в следующей главе.

О самом глубоком слое, ниневийском первом, говорить почти нечего. Мы продолжали копать, пока не достигли нетронутой глины, и там, на небольшой площади, примерно, как я уже говорил, двенадцать на двенадцать футов, нашли древнейшие образцы керамики Северной Ассирии — очень простую и грубо сделанную посуду и несколько оттисков исключительно с отпечатками верёвок. Керамику подобного типа находили на многих других теллях, и мне остаётся только упомянуть, что культурные слои, с которыми мы работали, относились к тому же периоду, что и хорошо известный телль Хассуна, раскопанный Сетоном Ллойдом и Фуадом Сафаром. Истоки этого периода были исследованы в последние несколько лет при раскопках поселения на северо-западе Ирака, а конкретно — Умм-дабагии, Дианой Хельбек. Она подробным образом изучила ранний этап той же последовательности культур и нашла группу первобытных домов далеко в степях, в местности, изобилующей дичью. Судя по всему, именно туда мигрировали древние племена для добычи шкуры и мяса, необходимых жителям более крупных поселений, расположенных к востоку, которые, таким образом, могли набить свои кладовые мясом, в основном газелей и онагров.