Агент презедента

— Максимум в течение нескольких лет. Может быть следующей весной, это зависит от обстоятельств, которые находятся за пределами человеческой власти или догадок. Когда это начнётся, это будет как серия ударов молнии, и я не уверен, что пять тысяч километров океана будет достаточно, чтобы защититься от них. Но вернитесь в Филадельфию, выходите замуж за человека вашего круга, которого вы сможете на самом деле узнать.

Она могла бы дерзко ответить, но она испугалась и была в шоке от всего рассказанного. Она сказала: "Мистер Бэдд, вы были очень добры и я вам благодарна". Он знал, что она может предположить, что он был влюблен в какую-то замужнюю женщину, и это его устраивало. Но, видимо, это полностью не устраивало ее, потому что она добавила: "Если когда-нибудь вы окажетесь неподалеку от Филадельфии, давайте станем друзьями".

Глава пятнадцатая

Кто великана мощь имеет[52]

I

Робби и его сын полетели на самолете, потому что Робби спешил, а сезон был не благоприятен для автомобилистов. Они могли бы точно так же арендовать автомобиль в Берлине. Они остановились в Адлоне, как обычно. Так как они зарезервировали отель по телеграфу, репортеры были уже на месте. Нацисты объявили себя революционерами, создав совершенно новый порядок, но факт, что они рабски следовали обычаям буржуазного мира во всем, что было связано с силой и престижем. Когда американский производитель самолетов прибыл консультировать рейхсминистра генерала Геринга, это было признание влияния, которого недавно добилась Германия. Когда его сын, международно-признанный искусствовед, прибыл с ним, это было событием меньшего значения, но и его не следует упускать из виду. Каждая газета имела в своем архиве ранние публикации о семье Бэдд. Публикации были вытащены на свет, и на их основе появилась новая история. Ланни всегда ежился, думая о своих старых идейных товарищах, теперь в подполье, читавших эти статьи и презиравших его, как ренегата, примкнувшего к победившей стороне и почитателя суки богини успеха.

Робби телеграфировал толстому генералу, и вскоре после их прибытия появился гауптман Фуртвэнглер из его штаба, чтобы пригласить их на обед в министерство авиации. Это было огромное гранитное здание, самое уродливое в городе, о котором много говорили. Газеты насчитали там три тысячи комнат, но нельзя полагаться исключительно на нацистские газеты. У der dicke Hermann был здесь роскошный люкс, и он приветствовал их в военной форме кремового и золотого цвета, подходящего либо к внутренней отделке, либо хору в музыкальной комедии. Вот такая приятная компания, что Ланни, которому нравились почти все, должен был продолжать напоминать себе: "Это тот человек, который сжег Рейхстаг. Который устроил ночь длинных ножей в Берлине. Который собирается превратить Европу в бойню". Гитлер, конечно, был ведущей волею, основной движущей силой, но его функция была в произнесении речей и провозглашении лозунгов, в то время как этот большой кусок свиного сала был исполнителем всех будущих казней.

Ланни воспитывался в окружении инструментов убийства, и его привилегированная жизнь была основана на прибыли с их продажи. Но он лично никогда никого не убивал, и у него всегда требовало психологических усилий, чтобы понять убийцу, чтобы представить себе, что должно происходить в его уме. Этот жирный Герман был обучен убийству с ранней юности, и, вероятно, его с детства учили поклонению старым немецким героям, которые занимались только убийством на земле, затем были перенесены в Валгаллу, чтобы получить свою награду в виде бездонных бочек пива и бочкообразных дев. Он был храбрым и умелым убийцей в Великой войне, но был побеждён в ней. Теперь у него будет еще один шанс, и на этот раз победить собирается он. Эта грядущая месть была соусом, которым была приправлена вся пища, которую он ел, и пиво, которое он пил. Это ожидание это было мотивом всех его громадных трудов.

У него был ещё один мотив, личное тщеславие. Он был великолепным исполнителем, таким великим, что все слушались его приказов. Вся Германия знала это, а весь остальной мир, и друзья, и враги, признают это в будущем. В этом тщеславии лежал корень гостеприимства великого человека. Должны быть люди, которые любовались им и служили в качестве зеркала, в котором он мог бы созерцать себя. Он лично разрабатывал и заказывал свои мундиры ярких цветов, в буквальном смысле десятками. Они воплощали его славу. Сначала он осмотрел себя, чтобы увидеть, что будут видеть его гости, и когда они видели его, он читал восхищение в их глазах.