Агент презедента

Робби сказали, или он где-то читал, что это было совершенно нормально. У молодежи всегда были свои прекрасные идеи, а затем в течение многих лет они узнавали, что было возможно, а что нет. У Ланни этот процесс продолжался слишком долго, что Робби пришел в отчаяние, но теперь, похоже, сразу произошло волшебное превращение. Ланни больше не встречался ни с красными, ни с розовыми. На его столе не появлялись их газеты. И что не более важно, он уже не подпускал "едкие шпильки", циничные замечания, по которым его можно было опознать. Отец был глубоко обижен, потому что его любимый сын не принял все его идеи. Но теперь, всё было по другому, и это действительно трогало.

Так что Робби свободно говорил о Юнайтед Стейтс Стил и о малых металлургических компаниях, об Алкоа

, крупном алюминиевом тресте, о Стандард Ойл оф Нью-Джерси и его договоренностях с Германией в отношении патентов на изготовление искусственного каучука. О Дюпонах и их продаже результатов открытий их обширных научно-исследовательских лабораторий в Германию. Все эти вопросы касались Робби, потому что все они в той или иной форме касались самолетов. Самолеты должны были летать быстрее и выше, они должны были быть крепче и в то же время легче. Безопасность страны, овладение миром, может зависеть от разницы в скорости в десяток километров в час, или нескольких миллиметрах в калибре пулемета.

На данный момент у немцев был самый быстрый истребитель, но у Робби был новый "макет", который собирался превзойти немцев. Единственная проблема, Робби должен был получить деньги, чтобы закончить эту новую модель, без необходимости влезать в долги и рисковать захватом своей компании каким-то Уолл-стритовским синдикатом, как это случилось в печальном случае с Оружейными заводами Бэдд. Неутешительно, приехать сюда в Германию и увидеть учёных, получающих все необходимые ресурсы от правительства. И в то же время знать, что у тебя дома люди спят, оставив нести бремя нескольким дальновидным индивидуумам, состоящим из таких "ребят", как Робби Бэдд!

V

Генерал послал Фуртвэнглера сопровождать своих гостей и показать им чудеса недавно открытого Научно-исследовательского авиационного института. Для Робби это было одним из самых больших переживаний его жизни. Он получил от него столько острых ощущений, сколько получил бы Ланни, если бы в Национальной библиотеке он наткнулся бы на доселе неизвестную рукопись десятой симфонии Бетховена. Великий боже, эти люди построили аэродинамическую трубу, в которой они могли бы проверить свои модели для скоростей до шестисот километров в час. (Пятьсот, на что могла рассчитывать новая модель Робби.) Они обучали своих людей в камерах разреженного воздуха, приучая их к костюмам с электрическим обогревом и кислородным маскам, так что истребители могли набирать высоту бомбардировщиков, даже тех, которые были оборудованы герметизированными кабинами и компрессорами наддува. Воздушная война добралась до стратосферы, и страны, которые не будут там первыми, не будут там никогда. Их разгромят в первый день или ночь боя.

О большинстве этих усовершенствований знали, но они принадлежали будущему. Немцы, однако, собирались превратить будущее в настоящее. Они могли сделать это, потому что их руководство смотрело в будущее. Потому что Геринг был летчиком и собрал своих старых боевых друзей и дал им ответственные посты. Эти люди знали, что такое воздушная война, и какой она может быть. Их однажды разгромили, и они знали, почему, и как подготовиться к следующему разу. Вся немецкая наука, вся немецкая дисциплина, все немецкие богатства были направлены для достижения этой цели. Так что, когда настанет День, немецкая армия должна иметь прикрытие с воздуха, чтобы защитить себя, во-первых, чтобы убрать ее противника с неба, а затем сокрушить оборону и позволить вермахту идти туда, куда надо.

Между тем, а что в других странах? Робби Бэдд не стал заламывать руки, потому что он был человеком не того типа, но в устной форме он сделал именно это. Сумбур, путаница, неразбериха! Королевские ВВС были хороши, и только, но управление ими было в руках людей, которые мыслили категориями последней войны. Это были люди, которые никогда не летали, и кто смотрел на самолеты, как удобное, но капризное устройство, которое могло позволить командованию армии выяснить, что делают наземные силы противника. Генералы на земле и адмиралы на море, все в золотых галунах, расхаживая с достоинством на мостиках больших линкоров, и считали самолеты непокорными, нелепыми и плохой формы.