Агент презедента

"И не говорите!" — вскричал Рауля, который усовершенствовал свои американизмы в компании приезжих журналистов. Он говорил о катаклизме человеческой природы, который перевернул вверх дном жизнь директора школы, дружелюбного идеалиста, и сделал его своего рода рекламным агентом на службе Марса. Кстати он встретил так много известных корреспондентов и писателей, что вообразил себя военным экспертом и крупным специалистом в области международной дипломатии. Он был совершенно уверен, что Франко потерпит поражение здесь, в этой трудной и суровой земле. Кроме того, что Англия и Франция вот-вот поймут опасности фашизма, и что их позиция в отношении подводного пиратства в скором времени будет расширена до политики подлинного нейтралитета. У Ланни были серьезные сомнения по этим обеим точкам зрения, но он воздержался от озвучивания их бедному испанцу, который должен был жить и делать свою работу. Пусть теплится надежда, пока можно.

Рауль описал многообразные обязанности рекламного агента Марса. Руководителем пресс-бюро МИД, которому Рауль пытался быть верным несмотря на многочисленные препятствия, был похожий на гнома маленький человечек с бледной кожей и почти лысый. Он смущался, когда пытался понять американский язык, но на самом деле не мог. Поэтому он закрылся в маленькой комнате с тщательно закрытыми шторами, носил темные очки даже в этом мраке, и оставил полностью общение с иностранными журналистами своим подчиненным. Одной из них была очаровательная дама, которую Ланни встретил в Мадриде во время своего первого визита. "Констанция де-ла-Мора. Вы помните, как купили кое-что в её маленьком магазине". — Рауль громко хвалил эту испанскую аристократку, внучку бывшего премьера, порвавшую со своими старыми связями и связавшую свою судьбу с народом. Ее муж сделал то же самое, и теперь он командующий ВВС лоялистов.

VII

Они поднялись в горы, с которых большая часть лесов была сведена много веков назад, оставив землю бесплодной, а население малочисленным. Темнота упала на них, и слабые лучи фар их маленького автомобиля освещали склоны холмов из красной глины и изредка попадавшиеся у дороги крестьянские избы. Они достигли Лериду вскоре после полуночи, и разбудив сонного клерка Палас отеля, обнаружили, что им могут предоставить только одну комнату и одну кровать. Утром им подали апельсиновый сок, кофе и яичницу-болтунью с помидорами. Они купили хлеба и фруктов. Чем ближе к фронту, тем дефицитнее будет еда.

По знакомой дороге на Сарагосу они встретили те знаки войны, которые Ланни так хорошо знал. Дорога была разбитой и ухабистой, а пыль от транспорта создавала красновато-серый туман вокруг них и впереди. Из этого тумана появлялись грузовики с ранеными, идущими назад, и медленные крестьянские подводы, спасающие семьи и их имущество от уничтожения. Очень маленькие дети и старики ехали, а остальные шли пешком сбоку. Мужчины носили короткие черные брюки и сандалии из пеньки, а женщины носили выношенные платья, неизменно черные. Печаль окутывала их, старых и молодых, но у них было терпеливое достоинство, характеризующее испанский народ, привыкший в течение многих столетий к любым страданиям.

Документы Рауля были в порядке, и американский гость был встречен со старомодной учтивостью на сторожевых постах по пути. Путешественников всегда спрашивали, как происходило сражение двухнедельной давности. Чем ближе к войне, тем меньше знаешь о том, что происходит. Лучше оставаться дома и слушать радио! Грохот пушек становился все громче, но нельзя было понять, кто стрелял и куда попал.

Бензин, в противном случае недостижимый, был приобретен в государственных хранилищах, и до полудня они достигли долины реки Эбро. Мост через реку был взорван, и они поехали вдоль берега по дороге, изрытой воронками от снарядов. Встречались тут и там сгоревших остовы легковых и грузовых автомобилей. Стоял тошнотворный сладкий запах, от которого было трудно дышать. Рекламному агенту Марса пришлось объяснять: "Они могут похоронить человеческие тела, но не лошадей и мулов".

Когда они приблизились к месту назначения, Ланни извинился: "У меня есть сообщение для капитана, которое я обязался не раскрывать кому-либо еще". Его друг ответил быстро: "Я предпочитаю не знать ничего, что меня не касается. Если произойдет утечка, то чем меньше человек придется подозревать, тем лучше". Он сказал, что найдёт солдат, с которыми можно будет поговорить не только о боевых действиях, но и ходе образования взрослых в окопах. Это было хобби Рауля, о котором он был готов говорить без конца. Правительственная программа была призвана научить каждого солдата читать и писать, и ничто другое не могло примирить пацифиста и идеалиста с ужасами гражданской войны. "Даже если фашисты победят", — сказал он, — "этого они никогда не смогут отменить".

VIII