Агент президента

На следующий день Ланни привёз своего отца к тому же особняку, и у них на обеде перед каждым из них был поставлен целый фазан. После этого последовал тихий разговор, где двое воротил имели возможность развить свое знакомство. Король вооружений Европы был откровенен. Он был серьезно обеспокоен состоянием своей страны, а также развитием военной авиации, которая, казалось, могла положить все другие виды военной техники на полку. Он не разговаривал с Робби свысока, а, скорее, наоборот, как человек, уходящий с арены, с человеком, на арену поднимающимся. Это было лестно для гостей. Но Робби не вчера родился. Он понимал, чем он обладает, и работал много лет, чтобы владеть этим. Кроме того, он знал, как ведется бизнес, и что, когда большой человек приглашает вас в свой дворец и предлагает вам свои лучшие старые марочные вина, он чего-то хочет и хочет этого очень сильно.

Робби Бэдд был компаньоном генерала Геринга и был принят с распростёртыми объятиями новыми немецкими военно-воздушными силами, и секретов от него не было. Совсем наоборот, это была политика Геринга. Он хотел запугать своих оппонентов и получить то, что он хотел, без борьбы. Поэтому технически грамотным посетителям были предоставлены возможности увидеть всё и рассказать всем, что увидели. В эти игры играл и Робби со времён детства по указаниям своего отца. Для того чтобы продать оружие, нужно посещать разные страны и рассказывать каждой, как их опережали другие страны. Так Робби преувеличивал, и Шарль Проспер Эжен Шнейдер слушал его и содрогался в душе. Да, несмотря на то, что он играл в те же игры, и так же, как сын владельца Оружейных заводов Бэдд

, получал указания от своего отца и деда. И он был старше Робби.

Смертельный соперник Франции опередил ее, и оставив ее безнадежно позади. Германия стала страной, о которой каждый оружейник в мире мечтал всю свою жизнь. Все ресурсы были вложены в вооружения. Заработная плата была сокращена, и рабочие часы были удлинены. Германия гарантировала своим оружейникам постоянные заказы на все заводы, которые они могут построить, при полной загрузке двадцать четыре часа в день, семь дней в неделю, включая праздничные дни. Наибольшее покровительство получал командующий ВВС, который выглядел комичной фигурой в своей форме. В то же время он был одним из самых компетентных руководителей современного мира, управляя своим подчиненными хлыстом, и выполняя приказы своего фюрера с полной лояльностью и без каких-либо сомнений.

Это был кошмар, кошмар, воскликнул барон Шнейдер. Кошмар не давал ему спать ночью, видя бедствие, нависшее над Францией. Его жалкое, некомпетентное продажное правительство. Кто знал его лучше, чем барон, который покупал его в течение полувека? Но, конечно, он этого не сказал своим гостям. Он только рассказал, что осуждает убогую систему прототипов, которую поддерживает французское министерство авиации. Экономическая иллюзия, прижимистое безумие, что наличие моделей самых лучших самолетов позволит быстро наладить их производство, обеспечив национальную безопасность!

"Нельзя выиграть сражения, пользуясь только чертежами", — сухо сказал Робби.

— Конечно, нет! А теперь эти политики национализировали мои заводы, не имея ни малейшего представления, как заплатить за них, и в то же время спрашивают меня, как управлять ими! У нас эта путаница и жалкие споры прямо посреди тягчайшей опасности, с которой наша страна столкнулась со времён Седана.

VII

Что так беспокоило монарха вооружений? Ну, в первую очередь, он хотел, чтобы Робби рассказал ему правду о возможностях Бэдд-Эрлинг P11, о котором он слышал сказочные отзывы. Когда Робби рассказал ему, он горестно покачал головой, говоря, что лучший из французских прототипов Моран не мог с ним равняться. Затем он хотел убедиться, что Геринг обладает этими секретами, и что он собирается делать с ними. Робби мог ответить на первую часть этого вопроса, но сказал, что может только догадываться о второй. Der dicke Hermann всегда начеку и не пропустит никаких трюков. Робби сказал, что он дал первый шанс своей собственной стране, а затем французам и англичанам. Он назвал людей, с которыми общался и которые отказали ему. — "Мне не оставили иного выхода, кроме немцев, чтобы удержаться в бизнесе".

"Конечно, конечно", — сказал барон. — "Плохо, что вы не пришли ко мне. У меня тогда были возможности в моей собственной стране. Сейчас мне не позволено ничего делать и владеть ничем, кроме облигаций. Меня убрали совсем далеко на полку. Но как человек действия, я не могу находиться там, особенно, когда я узнаю, что делают Тиссен и Крупп фон Болен, а также все остальные".