Агнец в львиной шкуре

— Только они носят красные подошвы на обуви, — проникновенная убеждённость звучала в его словах. Он ткнул своим посохом в сапог одного из убитых. — Это их отличительный знак, чтобы узнавать своих.

— А кто такой этот Крода?

Щёлочки глаз Томбогори, казалось, сделались ещё уже.

— Он такой же отважный, как ты, — указал он на меня сухим узловатым пальцем. — Крода считает себя борцом за справедливость. Он и его братья.

— Борцом за справедливость? — невесело усмехнулся я. — Убивая людей?

— Они убивают солдат и чиновников из новой власти, за то, что те притесняют простых людей и потому что они обманули свой народ, захотев власти.

— А как же убитые его людьми дети и женщины?

Я пристально посмотрел на старика.

— Крода убивает всех, кого посчитает недостойными сожаления, — равнодушно пожал плечами Томбогори.

— Вот как? Выходит он простой бандит и разбойник?

Старик отрицательно покачал головой.

— Нет. Разбойники грабят, отнимая у людей их деньги и жизни. Они не задумываются. Крода не грабит. И у него есть цель. Он не слеп в своих поступках.

Собравшиеся вокруг нас люди одобрительно закивали в ответ на слова Томбогори, как будто знали что он прав.

— Цель? Какая цель у человека, который убивает других не испытывая сожаления? — нахмурился я.

— Сегодня ты убил одного из братьев Кроды. Разве ты испытываешь сожаление? — мудрая печаль светилась в глазах Томбогори.

— Брата? — изумился и заинтересовался я. — Кто… который из этих пятерых его брат?

— Вот этот, — указал своим посохом старик на лежащего подле моих ног человека, которому я рассёк тесаком грудь.

— Да, да! Это он, Гаддара! — с опаской на лицах, уверенно закивали другие.

Я нагнулся и заглянул в тёмное от загара одутловатое лицо мертвеца, застывшее в предсмертной судороге. Желтоватые зубы его были обнажены в хищном оскале и торчали из черной курчавой бороды острыми кинжалами.

— У Кроды есть и другие братья? — спросил я, выпрямляясь.

— Есть, — кивнул Томбогори. — Двое: Юн Хи и Мизу.

— А ещё я слышал о его сестре! — с важным видом воскликнул желтолицый человек в длинном синем одеянии. — Говорят, она чертовски хороша собой! И Крода любит её больше всех своих жён!

Человек в синем сложил руки на объёмистом животе, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Его маленькие глазки на круглом лице сально заблестели.

— А где можно найти этого Кроду? — спросил я, обращаясь к Томбогори, который казался мне более осведомлённым и заслуживающим доверия.

Старик задумчиво посмотрел вдаль. Сказал неспешно:

— Поговаривают, он живёт со своей семьёй на островах Южного побережья. Может быть, где-то в Чанчжен. Точно тебе не скажет никто. Крода скрывается от своих недругов.

— Я слышал, что он собрал большую армию и хочет пойти на Линь-Шуй, чтобы сделать его главной столицей Гивеи! — сообщил невысокий худощавый человек в кожаном фартуке рыбака, надетом поверх выгоревшей на солнце майки и широких по щиколотку штанов.

— Ого! А у этого Кроды большие планы! — невесело усмехнулся я. — Что ж. Пожалуй, настало время нам с ним познакомиться. Вдруг он окажется нам другом, а не врагом?

— Друзей не приводят издалека, — покачал головой Томбогори. — Крода может принимать разные облики. Тебе следует проявлять осторожность, ища в нём союзника!

— Спасибо за совет, отец! — Я благодарно положил руку на его плечо. — Ты действительно мудр, как многие здесь говорят.

— Мудрость не сестра старости, — пожал плечами Томбогори. — Если я стар, не думай, что я познал все истины на этом свете. Всё известно лишь Богу.

— Богу? — усмехнулся я. — Какому из богов? Ведь у каждого он свой.

— Какой нужен тебе решаешь ты сам.

Глаза Томбогори хитровато блеснули.

— Я не верю в богов. Я верю в людей. Только они способны стать выше богов.

— Тогда ты силён своей верой и не нуждаешься в чужих советах, — заключил Томбогори, одобрительно кивая в ответ на мои слова.

Глава вторая Тени из прошлого

Степное разнотравье мерно клонилось на ветру, разбегаясь золотистыми волнами по склонам редких холмов, похожих на уснувших в пологах трав исполинов. Глубокие чёрные тени отмечали каждую складку на их неподъёмных телах, словно, скрывая от глаз путника какие-то тайны.

Я взобрался на широкую спину одного из них, и остановился около покосившейся, изъеденной ветром и временем серой каменной плиты, вдыхая распалённого солнцем воздуха.

Пахло сухой травой, терпкими полевыми соцветиями и соленым океанским простором, который уже брезжил впереди зеленоватой дымкой, колыхавшейся в мареве жарких испарений. При виде её даже палящий полуденный жар уже не казался мне таким изнурительным, а спуск с холма стал приятной прогулкой, в отличие от долгого и утомительного подъёма.