Агнец в львиной шкуре

Пихнув мёртвое тело на стрелявшего, я свалил своего ошарашенного противника на землю коротким ударом основания ладони в переносицу. Он упал, как подкошенный в горячую пыль, заливая её своей кровью.

Третий — такой же коренастый и широкоплечий, как остальные — кинулся на меня с ножом, злобно сверкая глазами и скрежеща зубами. Но он пронзил лишь воздух там, где только, что стоял я. Легко перехватив его руку, я позволил ему продолжить движение вперёд, развернулся на опорной ноге и сразу резко рванул его запястье обратным рычагом вниз. Грузное тело взлетело в воздух и глухо упало к моим ногам. Кости сустава нападавшего с хрустом переломились. Закричав от боли, он забился, как рыба, выброшенная на берег. Я навалился на него всем весом сверху, придавливая к земле коленом и ломая ему шейные позвонки.

В это мгновение за моей спиной послышался топот чьих-то тяжёлых ног. Резко развернувшись и поднимаясь с колен, я нанёс сдвоенный удар кулаками в грудь налетевшему на меня бородатому здоровяку с огромным тесаком в руках. Он споткнулся на ровном месте, выпучил глаза и стал хватать ртом воздух. Гримаса нестерпимой боли исказила угловатые черты его широкого обветренного лица.

Выхватив у него оружие, я нанёс по телу врага рассекающий удар сверху вниз и сразу же ещё один удар — секущий по дуге — в сторону, почувствовав запястьем, как острый металл разрубает чью-то плоть. Два тела повалились на пыльную землю навзничь, истекая горячей кровью.

За моей спиной раздались выстрелы. Я обернулся. В нескольких десятках шагов от меня Дев, с автоматом в руках стоял над поверженными противниками. Он уверенно поднял вверх руку, давая понять, что у него всё в порядке.

Горячка боя постепенно проходила. Я возвращался в себя, тяжело дыша и осматривая убитых мною людей. Душу наполняла холодная отчуждённость. Я всё ещё пытался поймать того самого внутреннего зверя, так удивившего и напугавшего меня, рассмотреть его получше, но он изворотливой змеёй уполз обратно в темноту моего подсознания.

Мне снова стало страшно за себя, страшно и неуютно в этом теле, так легко проливавшим чужую кровь, но непреложный закон зеркального отражения зла давал мне право противодействовать ему равной силой в критических обстоятельствах. Это не давало спокойствия душе, но снимало сомнения, избавляя на время от сожалений.

Внутренне встряхнувшись и окончательно придя в себя, я бросился вместе с Девом к зданию школы, в окнах которой всё ещё полыхал огонь. Боковая стена здания была полностью разрушена. На грудах камней и обгоревших деревянных балок лежали почерневшие тела: четверо детей и двое взрослых. Площадка перед школой была засыпана листами исписанной бумаги и обгоревшей, искореженной мебелью. В дальнем конце площадки, у невысокой каменной ограды, сбились перепуганные дети. Две женщины-воспитательницы с растрёпанными волосами и перепачканными сажей лицами старались прикрыть их своими телами, глядя на меня и моего друга широко раскрытыми от ужаса глазами.

— Всё хорошо! — успокоил я их. — Всё уже позади! Не бойтесь. Мы защитим вас. Уводите детей в безопасное место… Вот туда, в больницу. Там вам окажут помощь.

Со всех сторон к зданию школы уже сбегались взволнованные, перепуганные люди. Кто-то пытался потушить пожар, другие помогали раненным, уводя их подальше от разрушенного здания.

— Кто это был? — спросил у меня Дев, казалось, ещё не пришедший в себя от адреналинового возбуждения. — Каратели?

— Нет, — покачал я головой, — это не каратели. Эти одеты не по форме и вооружены плохо… Но они пришли сюда с определённой целью. Это не обычные бандиты. И это беспокоит меня больше всего!

— Но как они прошли через наши посты? — недоумевал Дев.

— Вот это и надо выяснить! Займись этим немедленно! Проверь все посты, весь периметр охраны!

— И на Амено-Хоко?

— Да, и там тоже. Возможно, кому-то из этих «чёрных» бородачей удалось уйти от нас. А может кто-то из них всё ещё готовится напасть на город. Возьмите оружие и будьте готовы к бою!

— Хорошо, — решительно кивнул Дев.

— А я постараюсь поговорить с местными. Возможно, кто-то из них что-нибудь знает об этих людях, — сказал я.

Дев закинул автомат на плечо и торопливо зашагал вниз по улице. Проводив его взглядом, я вернулся к месту нашей схватки, где уже собралась большая разномастная толпа.

Моё внимание привлёк седой старик в широкополой плетёной шляпе с длинным посохом в сухих жилистых руках. Я хорошо знал его. Томбогори — так звали старика. Он был местным долгожителем и люди относились к нему с почтением, даже почитанием. Причиной тому была мудрость и рассудительность этого убелённого годами человека.

Некоторое время Томбогори задумчиво смотрел на трупы бандитов, затем сокрушённо покачал головой. Уверенно сказал:

— Это люди Кроды. Точно, его люди!

Голос у него был глухой и тягучий.

«Крода? — удивился я. Никогда раньше я не слышал этого имени. — О ком он говорит?»

Я посмотрел на Томбогори. Его по-старчески выцветшие глаза прятались в глубоких морщинах и были полны спокойного безразличия.

— Почему вы думаете, что это люди Кроды? — спросил я у него.