Айн Рэнд. Эгоизм для победителей

От всех этих чисток и разрывов отношений Рэнд страдала не меньше других. В 1967 г. их с Нейтаном отношения стали сугубо психотерапевтическими, но он продолжал искать её помощи в решении своих сексуальных проблем. Нейтан утверждал, что по-прежнему любит её и хочет восстановить с ней любовные отношения; но он просто не мог. Через четыре года тайных любовных отношений с Патрисией он заявил о своей асексуальности, что его не привлекают даже вожделенные 18-летние девушки, и практически дал обет безбрачия. Рэнд же теперь уже не хотелось принимать Нейтана обратно. Его поведение стало сбивать её с толку, а безразличие ранило. Она засыпала его вопросами: она слишком стара для него? Стоит ли им обо всём забыть? Убеждённый в том, что Рэнд оттолкнёт его от себя и разрушит NBI, если он открыто от неё откажется, Нейтан продолжил притворяться. Пара перебирала варианты помощи ему. Может быть, ещё одна интрижка поможет оживить его сексуальные силы? Рэнд не была уверена на этот счёт, но как-то сказала ему, что стерпит, если он заведёт ещё одну любовницу, правда, быстро сочла это неприемлемым. Нейтан тоже пребывал в нерешительности. Однажды он назвал Рэнд идеальной для себя женщиной, на следующий день он рассказывал об их будущем, как они сохранят духовные и сексуальные отношения, и в то же время он будет сожительствовать с женщиной своего возраста. Имя Патрисии всплывало часто, но Нейтан отрицал свои романтические чувства к ней.

Их разговоры для Рэнд были непостижимыми на любом уровне, но тем не менее она знала, что что-то было до жути не так. Нейтан, когда-то крайне рациональный и открытый в общении с ней, будто стал другим человеком. Он повторялся, противоречил сам себе и не был способен ясно выражать свои мысли. Больше всего беспокоило Рэнд то, как он ответил на её вопрос о том, что думает о ней: «Я не знаю». Он не мог объяснить свои чувства по отношению к Барбаре или Патрисии. Человек, которого Рэнд восхваляла как своего психологического просветителя, был совсем оторван от своего внутреннего состояния. Спустя год Рэнд начала терять надежду. «Из-за него я чувствую себя мёртвой»[510]

, – писала она в своих дневниках. Затем, в июне 1968 г., Нейтан прислал Рэнд письмо, в котором ясно дал понять, что из-за разницы в возрасте он не может продолжать с ней отношения.

Письмо Нейтана означало отказ не только от Рэнд, но и от самой философии объективизма. Объективизм гласил, что секс никогда не был чем-то сугубо физическим; он всегда был результатом глубинного принятия общих ценностей, чувством того, что партнёр воплощает в себе высшие человеческие достижения. Рэнд не только была эмоционально подавлена, но и теперь сомневалась в том, что Нейтан был подходящим представителем дела всей её жизни. Он попал в силки физической привязанности, что очень многое говорило о его эмоциональном и духовном смятении. То, что Рэнд больше не была для него привлекательной, сильно задействовало её самые потаённые комплексы.

Даже после того письма Рэнд по-прежнему цеплялась за надежду продолжения хоть каких-то отношений с Нейтаном. Быстро расставаясь с другими, она сильно превозмогала себя, чтобы сохранить связь с Нейтаном. «Любить – значит делать исключения», – писала она в «Источнике», и теперь она делала исключение для мужчины, которому посвятила роман «Атлант расправил плечи»[511]

. Они продолжали отношения, но только как партнёры по бизнесу, понимая, что уже никогда не восстановят близость минувших лет. NBI и «Объективист» остались без изменений. Нейтан работал над своей неспособностью жить по принципам объективизма и согласился отказаться от встреч с Патрисией, источником своих эмоциональных бед. Рэнд всё ещё считала их отношения платоническими, но подозревала, что Нейтан скрывал свои чувства по отношению к ней. Это был очередной пример его неудачной проверки своих предпосылок и рационального мышления.

Такая нестабильная гармония едва продержалась до конца лета. Айн и Нейтан продолжали вместе редактировать статьи, но долгие психотерапевтические сеансы остались в прошлом. Вместо этого Нейтан начал посещать Аллана Блюменталя. У Блюменталя был медицинский диплом, но не было психологической практики помимо той, что давал ему Нейтан. Теперь он стал исповедником Нейтана. Нейтан признался в своей любви к Патрисии, но не в отношениях. После этого откровения, которое Блюменталь немедленно передал Рэнд, она начала относиться к Нейтану ещё прохладнее. Прилюдно она по-прежнему ничего не говорила. Казалось, они с Нейтаном на верном пути к переделке отношений в более отстранённые, чем коллеги и бизнес-партнёры. «Коллектив» чувствовал напряжение, но никто в полном масштабе не осознавал того, что происходило в высших кругах.