Айвз и Мэллоун

Обычно на губах Эбигейл Кристофер видел усмешку, ухмылку, улыбку превосходства или предвкушения, но после его слов она улыбнулась… человечно. А потом протянула руку и провела ладонью по его щеке.

– Я рада, – негромко произнесла она, но в следующий миг в ее глазах вспыхнули озорные искры, – говорила же, тебе нужно небольшое волшебное приключение!

Кристофер скептически хмыкнул.

– Достаточно тебя, – тихо сказал он.

Эбигейл опешила, от смущения не найдя остроумного ответа. Вместо этого она решила рассказать о том, что было прошлой ночью, когда Линкост-хаус накрыла гроза. Она уже открыла рот, но Кристофер неожиданно прижал палец к губам и осторожно двинулся к двери.

В коридоре никого не оказалось, лишь мелькнул за поворотом краешек голубого платья, да стих негромкий, но отчетливый стук каблучков.

…И пока Эбигейл делилась воспоминаниями, Бетани давилась слезами у себя в комнате. Щеки ее покраснели от стыда и гнева, а в груди пекло от раскаленных углей ненависти. Не сказать, что Бетани подслушала хоть что-нибудь важное, но она услышала главное.

«Достаточно тебя».

Значит, Кристофер все-таки влюблен. Влюблен в чудовище! И он не женится на ней, несмотря на все договоренности родителей. И пусть его уже мертвы, но…

Бетани икнула и от осенившей ее ужасной мысли даже перестала плакать. А вдруг это чары чудовища убили его родителей?! Но зачем он ей?!

* * *

Кристофер задумчиво потер подбородок и выглянул в окно. Солнце скрылось, оставив узкую рыжую полосу, которая быстро таяла. На небе мерцали редкие ранние звезды.

– То есть ты думаешь, что это кто-то из фей? Он страдает, возможно пленен и ему нужна помощь?

– Мне кажется, это она. – Эбигейл тоже посмотрела в окно, вспоминая голос среди дождя и грозы.

Кристофер досадливо дернул уголком рта:

– Это не важно. Но почему ночью? Мы не можем поспать, а утром прогуляться и осмотреться?

– Крис! – Эбигейл всплеснула руками. – Тебе ли не знать, что ночь – время фей?

Она была слишком взволнована и увлечена, чтобы ей отказать. К тому же… действительно ли человек может пленить фэйри? Подчинить себе?..

– Хорошо, – со вздохом, чтобы не показывать Эбигейл свою заинтересованность, согласился Кристофер.

Особенно наряжаться на прогулку смысла не было, и он ограничился рубашкой, брюками и сюртуком. Застегнув последнюю пуговицу, Кристофер направился к двери. Фэйри осталась стоять, приподняв бровь.

– Что?! – раздраженно бросил он, берясь за ручку.

– Ты волшебник, Крис! К чему условности? Открывай Третью Дорогу!

– Ты же знаешь, что я не могу.

– Если не будешь пытаться, то и не сможешь, – непреклонно заявила Эбигейл. Захотелось ее встряхнуть, но Кристофер только сжал кулаки.

Каждый раз, когда он пытался призвать Тропу меж папоротников, в глубине его души поднимался такой страх, что немели кончики пальцев. Его окружали не теплые золотые искры и аромат земляники, а темнота, полная могильного холода и горьковато-острого запаха старых костей.

Кристофер закрыл глаза, глубоко вздохнул. Несколько секунд ничего не происходило, а потом…

– Крис! Перестань! – Эбигейл схватила его за плечи и легонько сжала пальцы. От этого движения по всему телу Кристофера растеклось золотистое сияние. – Что это было?!

– Сама просила! – огрызнулся он, отшатываясь.

Сияние угасало. Запах могилы медленно уплывал в открытое окно.

– Я просила Дорогу найти, а не это…

От взволнованного голоса Эбигейл Кристоферу стало совсем тошно. Он прочитал едва ли не все, что смог найти в Закрытом Отделе университетской библиотеки про путешествия по Третьей Дороге. Он знал самые частые пути и проявления, мог отличить обычный поганочный круг от того, что заведет под холмы. Мог развеивать и переплетать иллюзии, творить настоящее волшебство. Но не мог пройти волшебной тропой самостоятельно!

– Я говорил, что не могу! – повторил он и стер со лба липкий пот.

Эбигейл приблизилась, протянула свой платок, а когда Кристофер не стал его брать, цокнула языком и сама вытерла ему лицо. Потрясение прошло, и теперь ее явно смешило его серьезное лицо с уязвленно сжатыми губами и то, как он пытался увернуться от платка, встряхивая челкой.

– «Я не могу» немного отличается от «Я нашел дорогу в какую-то жуткую дыру, от которой несет трупами и муками».

– Я делал все, как ты учила: представил место, обратился к дару внутри меня, но… – Кристофер запнулся, вспомнив, как леденящий страх поднимался в нем, постепенно стирая мысли.

– Но?

«Но потом мне стало страшно, я провалился во мрак и чуть не потерял сознание!» – злясь на себя, подумал он, однако вслух произнес совсем другое:

– Но вместо нужного пути появился вот этот.

Эбигейл ничего не сказала, но по тому, как блеснули ее необычные глаза, Кристофер понял: такой ответ ее не устроил. А в следующий миг она взяла его за руку и увлекла за собой по тропе, выстланной мягким мхом и освещенной оранжевыми светлячками, парящими меж ветвей огромных дубов.

Запах влажного мха сменился солоноватым и терпким – побережья. Под обрывом тихо вздыхало море, иногда раздавался всплеск, словно кто-то прыгал в воду с камня.