Академия альфачей 2, или всем подставить сопатки!

Что ж, если он и правда читает в моей голове краткий синопсис моих намерений, то точно не пропустит пару содержательных блоков из многоэтажной нецензурщины, которые я активно выпячиваю на первый план своего сознания.

Инфантильный овощ. Зловредный дундук. Пучеглазый ихтиандр.

По сравнению с тем, какие выражения бурлят в океане моего разума, эти — почти комплимент.

С интересом наблюдаю за надсмотрщиком. Реакция нулевая.

Или он эмоционально невосприимчив к сторонним характеристикам своей личности, или мой разум на самом-то деле для него — закрытый заповедник.

Подпрыгиваю на ходу, чтобы поправить сползающий с ноги мягкий тапочек. Подобную белоснежную пару выдали и другим девяти девушкам. Очень кстати, надо сказать. Не думаю, что тут у них в ходу полы с подогревом.

Меня и остальных тащат вверх по лестнице с невероятно широкими ступенями. Наша троица замыкает шествие. Моя «коллега по плену», понурив плечи, следует за сопровождающим с максимальной покорностью. Я же верчу головой и на всякий случай запоминаю каждый поворот. Понятия не имею, полезна ли эта информация в моем случае. Я же не собираюсь возвращаться обратно в темницу. Но ради благой цели не стоит пренебрегать даже крупицами сведений.

Подъем занимает значительное время, но с учетом конструкции лестницы и уровня ее уклона, мы вряд ли забрались дальше второго этажа.

Вскоре голые каменные стены обзаводятся украшениями, панно, картинами, фигурными светильниками, красующимися стеклянным нутром со свечами, и кашпо с раскидистыми зелеными растениями.

‒ Намалюй их, ‒ отдает распоряжение надсмотрщик, возглавляющий парад пленниц.

Меня мой сопровождающий впихивает в помещение последней, а затем запирает дверь. На всякий случай проверяю, насколько дверца крепка, от души саданув в середину створки пяткой.

Заперто. Ничего нового.

Над моей ногой появляется лицо женщины средних лет. Видок у нее крайне угрюмый и озабоченный. Поправив объемную гульку на голове и безразмерные слои желтого одеяния, настойчивая мадам с завидной быстротой общупывает мою задранную ногу и проверяет ткань моей нескромной юбки.

‒ При гостях так не делай, ‒ ворчливо распоряжается она, бесцеремонно подхватывает меня под коленку и отпихивает подальше от двери. Прыгаю на одной ноге до тех пор, пока дамочка вновь не позволяет мне ощутить пол обеими конечностями. — Улыбаться. — Сейчас она обращается уже ко всем перепуганным девчонкам. — Но не показывать зубы. Только если попросят. Ходить плавно и неторопливо. Не плакать. И не разевать слишком сильно глаза. Тебя особенно это касается. — Женщина пихает ладонью девушку, чьи и без того громадные глазенки сейчас от страха напоминают выпуклые глаза лемура.

«Предбанник», в котором мы тормознули, ничем таким особенным похвастаться не может. Помещение средних размеров, но из-за десятка девушек, занявших его наполовину, визуально место становится сразу вдвое меньше. Мебели нет, только несколько зеркал на стенах.

Оценивающе разглядываю свое отражение. Ну, елки-палки, господа! За хлебцами и йогуртом в магазин в таком точно не сходишь. Принцесса Жасмин из Аграбы нынче не та. Я — версия для извращенцев.

Уй!

Так и хочется взвизгнуть во всю глотку, когда назойливая мадама с гулькой со всей дури шлепает меня по обнаженным лопаткам и мимоходом рвет гребнем сзади кудри.

‒ Сильнее выпрямись, ‒ командует она и отвешивает смачный шлепок по моим прикрытым тонкой тканью ягодицам. По шлепку на каждую округлость. — Грудь вперед.

Спокуха, тетя, мои буфера заднюю точно не врубят.

‒ Улыбайся.

Но-но, сложные задачи с ходу ставите. Я привыкла жить в стране, где за простую улыбочку могут вбухать по шнобелю.

‒ Не брыкайся.

Теть, это рефлекс, честно.

‒ Живот втяни.

Куда это? Меня и так законной миски пельмешек лишили, так что живот давно уже прилип к спине… А, это она не мне.

Мадама, проверив мое ангельское терпение, перешла к следующей девушке. На ее долю тоже достаются шлепки и дерганья. Бонусом наша «крестная фея» добавляет от себя забористо вкусные ругательства.

‒ Обувь снимайте. ‒ Тетенька смахивает со лба воображаемые капельки пота и окидывает девичий цветник раздраженным взглядом. ‒ Где улыбки? Что за похоронные лица? Вы должны… Эй, ты! Кудрявая!

Отрываюсь от ковыряния замка, в который только что засунула тонкую заколку. Жаль, заметили.

‒ Встань со всеми! ‒ Мадама аж краснеет от злости. ‒ И стой спокойно.

Покорно топаю к толпе прелестниц.

‒ Входите и встаете в прямую линию. Точно посередине белого ковра. Головы не поднимать, ‒ инструктирует тетенька. ‒ Распорядитель сам покажет вас одну за… Кудрявая!

Отлипаю от другой двери. Та тоже, к сожалению, оказалась заперта. В принципе я ни на что не надеялась, но подергать-то все равно хотелось. К тому же что мне за это будет? Снова отшлепают? Да ладно, я и так уже в шоколаде по самую диадему.

‒ Пойдешь последней, ‒ цедит сквозь зубы мадама, сверля меня злющим взором. ‒ И только посмей что-нибудь выкинуть!

Жаль, что я без голоса, а то бы обязательно уточнила:

«Теть Гульк, я готовченка. А куда кидать?»

Глава 30. Выход и маска