Академия драконов. Золотая пыль

— …не может этого себе позволить. Теперь ты больше не ровня им, Иоланта, — произнёс он и посмотрел в глаза. — Ты гораздо выше по статусу, это и раздражает многих. Драконы редко остаются без денег.

— Но почему… — я замешкалась, сглотнув вязкую слюну. — Никто не знает об этом? О вашем богатстве?

Я хотела спросить «Зачем вам жениться на Кимберли?» — но поняла, что это будет бестактно. Вероятно, он очень её любит.

— Чёрные драконы не так уж распространены, белые и подавно. А другие подвиды не умеют плавать, — с чувством лёгкого превосходства улыбнулся Мур и, нагнувшись, поднял большую, вероятно, станинную золотую монету. — Это моя тяга, твоя — алмазы.

— А что любят красные драконы? — спросила я, смотря ему в глаза. Куратор отвёл взгляд и потёр переносицу, я понимала, что всё-таки сказала колкость, мы оба знали, к чему этот вопрос, ну и ладно.

— Всё, медные монеты, к примеру, но главное — власть. Они считают себя лучше прочих, — ответил Мур и тут же добавил, закинув монету в воду. — Нам пора возвращаться.

— И всё? — внезапно спросила я, оставшись на месте. Я застыла, обхватив себя руками, внезапно почувствовав неведомый доселе холод.

Даже выпустила алмаз из рук, и он неповоротливо покатился, остановившись лишь у ног золотой статуи карлика-горбуна. Наверное, когда-то всесильного божества, от величия которого ныне и воспоминаний не осталось. Всё меняется, но для этого иногда требуется вся жизнь, а я не хотела ждать.

Мур подошёл ко мне и обнял за плечи.

— Послушай меня, Иоланта, — произнёс он тихо, но я услышала, хотя ноги подкашивались, а в висках гулко стучала кровь. — Орден Драконов весьма влиятелен, и мало кто может, будучи его членом, выбирать себе судьбу. Ты скоро это поймёшь.

— Не хочу понимать, — я мотнула головой, но прижалась к дракону ещё сильнее и ощутила беспредельную радость.

Мои чувства нашли отклик, и хотя я сама не очень в них разобралась, знала, что Мур испытывает ко мне больше, чем симпатию. Не жалость. Не покровительство. И что мне до всего остального мира?!

— Ты ещё ребенок, — мягко сказал куратор и легонько коснулся губами моих волос. Это походило на дыхание горячего ветра пустыни, но я ощутила его скрытую силу и смысл.

То, что происходило со мной, совсем не напоминало ту влюблённость, что я испытывала к Генри. Сейчас-то я поняла, что тогда во мне играло самолюбие, и все страдания были лишь болью уязвленной гордости. Поэтому, получив желаемое предложение руки и сердца, я почувствовала лишь злорадное удовлетворение и легко смогла сказать «нет».

— Я не ребёнок, Эванс, — произнесла я и, задрав голову, мягко посмотрела на мужчину снизу вверх. Никто не учил меня, что и как делать, флирт в Саклене вообще часто приравнивался к развратной игре, но я точно знала, как сейчас следует себя вести. — Ты же знаешь, что нет. Может, слабая, глупая и наивная, но не ребёнок.

Я всё смотрела, пока перед глазами не возникла пелена из слёз. Правда же, глупая и наивная. Разве я хочу жалости?

И наши губы встретились, я слабо соображала, происходит это наяву или только в моём воображении. Может, сейчас проснусь и окажусь в своей постели совершенно одна. И не будет этих горячих губ, целующих мои… Но уже через мгновение я подставляла лицо и шею и обнимала сама, и не было в мире ничего более естественного, чем пещера, наполненная золотом и два дракона, любящих друг друга среди этого великолепия.

Но огонь, разгоревшийся у меня в груди, так и не получил выхода. Эванс отстранился и нахмурился, снова превратившись в холодного наставника, всегда знающего границы дозволенного:

— Нам пора, Иоланта. Прости, я не удержался, — сказал он, отведя взгляд, а когда вернул мне его, я поняла, насколько глубоко наше общее отчаяние.

— Скажешь мне это после, — хмыкнула я и засмеялась, обняв себя за колени и склонив на них голову. — Что хочешь после говори.

Я улыбалась, смотря на золотое сияние монет. Стоит протянуть руку, можно пропустить их сквозь пальцы, как воду, отделяющую сейчас нас с Эвансом от остального мира.

— Ты же знаешь, что не скажу, — серьёзно произнёс он, устроился рядом и взял меня за руку.

— Я знаю, — кивнула я. — Знаю, что должна была оказаться здесь с тобой, и что всё остальное сейчас не имеет значения. Не надо мне ничего говорить. Ты хочешь лечь со мной, я хочу того же. На сегодня с меня этого хватит.

— Орден никогда не разрешит оставить Кимберли и быть с тобой, — сказал он, повернув моё лицо так, чтобы я видела его. — Моя задача — сделать тебя покорной воле верховных драконов.

— Вот и сделай, — откликнулась я и выдержала долгий взгляд мужчины. — Пока ты со мной, я буду покорна. Я буду такой, какой скажешь.

Последние слова я произнесла шёпотом, чувствуя, что задыхаюсь от огня, снова заполнившего меня изнутри, как вода сосуд.

Мы оба больше не произнесли ни слова, я сдержала обещание и покорно приняла мужчину, который не мог предложить мне ничего, кроме сегодняшней ночи. Торопливо избавляясь от одежды, я радовалась тому, что для полётов требовался облегчённый вариант, лишённый корсета и прочих заколок, застёжек и лишних крючков.