Академия одержимости. Черный ангел его грез

— Тогда у тебя не было выбора. Меня же обратили, не спрашивая! Сечешь разницу? — при этом он снова вспомнил лживую тварь. Сердце кольнуло, Арман соскучился, и за это он ненавидел себя еще больше. Он уничтожен, сломлен, раздавлен, и в этом только ее вина. А он продолжает думать о ней, желать ее.

— Итог один — ты оборотень. И чтобы жить в гармонии, ты должен принять зверя. Пусть тебе тяжелее, но обратить процесс невозможно. Есть лишь один способ избавить себя от страданий, и я тут чтобы помочь тебе, — мужчина говорил тепло, в словах, мимике, не было ни единого намека на ложь.

— Объясни! Как я могу принять факт, что я монстр? Как могу жить с осознанием этого и не содрогаться в ужасе? — злость поутихла, навалилась усталость.

— Именно для этого я тут, — Дамьен снова улыбнулся, протянул Арману какое-то тряпье. Только сейчас художник заметил, что обнажен. Но это было мелочью, ничтожно маленькой проблемой, в океане предательства.

До вечера они гуляли по лесу. Мужчина кормил художника бутербродам, которые доставал из своего рюкзака, и рассказывал о природе оборотней. В его славах была гордость за волков, он любил стаю, и ничуть не сожалел, что родился таковым.

Вначале Арман огрызался, хамил, но позже, что-то изменилось, возникла неуловимая связь, он проникся уважением к Дамьену. Старик каким-то непостижимым образом умел расположить к себе.

— Сейчас мы посетим ритуальное место сбора стаи. Мы приходим сюда обязательно раз в месяц во время полнолуния, собираемся также, когда принимаем нового члена стаи. Или по каким-то важным для нас поводам. Но также любой оборотень может прийти, когда на душе грустно, когда одолевают проблемы, или просто необходимо набраться сил, — старик говорил и улыбался, речь была пропитана теплотой, какой-то непонятной нежностью. — Это место пропитано особой энергией, сейчас ты ее ощутишь, и многое поймешь на инстинктивном уровне.

— Я еще не дал согласия вступить в стаю.

Дамьен лишь улыбнулся, склонив голову.

Они вышли на поляну, забор из огромных валунов преграждал дальнейший путь. Камни возвышались над ними, от них пахло чем-то древним, первобытным. Старик прошел вдоль забора, провел рукой по одному из камней, и тут же открылся проход. Арман вошел вслед за альфой. И сразу ощутил, как воздух стал иным, более свежим, насыщенным неизвестными запахами, он кружил голову и помимо воли заставлял улыбаться. Тут художник ощущал себя на своем месте.

Периметр был достаточно большой, каменный трон стоял в стороне. Несколько валунов были испещрены неведомыми символами. По всей площади горели факелы. Создавалось ощущение, что он попал в другой мир, необычный, завораживающий. Не столько обстановкой, сколько атмосферой, необычной энергией этого места. В центре логова волков стояла высокая каменная статуя. Когда художник присмотрелся, то замер, хлопая глазами, не в силах произнести ни слова.

На него смотрела его крылатая муза. Она стояла, раскинув широко руки, словно хотела обнять, в глазах сверкали два сапфира. Лукавая улыбка была точь-в-точь как у Жизель. Это и была она. Как он сразу не распознал! Муза являвшаяся во снах, кем он грезил, кого упоенно рисовал, была не плод его воображения. Она была реальным чудовищем. Жизель и муза — два обличия одного и того же монстра.

— Кто… это? — Арман с трудом смог выдавить из себя два слова, ткнув пальцем в фигуру.

— Шайна — крылатая волчица. Она обегает дух оборотней, ее еще называют матерью всех волков. Она наша заступница и покровитель. Попав в беду, мы просим у нее защиты и поддержки, — Дамьен смотрел на статую с обожанием.

Глава 34

Она смотрела вслед убегающему волку, хотелось обратиться и догнать его. Вместе бежать по лесу и разделять чувство безграничной свободы. Забыть на время все сдерживающие факторы, впитывать энергию природы и после отдаться ему.

За эти мысли она злилась на себя. Изначально художник был лишь ее фигурой на доске. Безусловно, она выбирала сама, долго следила, но даже тогда не понимала своего выбора. Хилый, голодный, разуверившийся в жизни дворник. Что можно от него ожидать? Как можно доверить главную роль в игре за ее свободу?

Но почему-то другие претенденты не рассматривались. Некое неведомое даже ей чувство подсказывало — это единственно верное решение. Теперь она понимала — интуиция не подвела. Вот только все зашло куда глубже, чем ее игра, намного глубже. Арман проник в нее, стал кислородом, частичкой ее души. И теперь его практически невозможно оторвать. А ведь придется.

Не планировала она раскрывать секретов. Ее фигура в игре, пусть и главная, не обязана знать деталей. Ее не посвящают в нюансы и не раскрывают карты. Вот только иначе он бы не принял волка, иначе весь план мог пойти под откос. Была еще и одна причина, которую она не хотела озвучивать даже мысленно — она больше не могла врать ему. Ей хотелось снести барьеры и открыться и быть может тогда…