Академия совершенствующихся

Вокруг знакомые пейзажи детской площадки, на которой мы подростками собирались, будучи детьми всех счастливых обладателей недорогой недвижимости в округе. Мне лет девять, не больше. И я люблю разговаривать с моей лучшей подружкой на «немом языке» – том самом, где ладони и пальцы складываются в буквы, создавая из простой фразы целое представление на пару минут с весьма яркими выражениями лица, побуждающими понять смысл с пары первых букв… Кто-то со стороны всегда умудряется поймать смысл быстрее моей подруги, но тогда я всегда начинаю увеличивать скорость повествования и создаю разрыв со всеми… что-то вроде «не доставайся же ты никому, моё предложение!». Подруга всегда смеётся. А потом показывает язык тому, кто попытался помешать нам общаться. Так мы с ней проводили каждое лето – тот счастливый беззаботный период в году, когда мы с мамой приезжали погостить к бабушке в другой город, – забираясь на полуразобранные, иногда подпаленные, а иногда просто проломанные деревянные горки – памятники неведомого архитектора, решившего украсить среднестатистический двор детской площадкой в старославянском стиле. Но однажды моя подруга пропала. Я приехала в город, а её уже не было. И никто не говорил, где она. Знакомая знакомой убеждала, что у неё появился парень постарше, что меня нисколько не удивило: моя подруга сама была чуть старше меня и имела очень привлекательную с моей точки зрения внешность. У неё мог появиться парень. Но куда она пропала? На этот вопрос я получила ответ на одной из последних сходок нашей дворовой компании, потому что на следующий год мы все уже стали слишком взрослыми, чтобы собираться вместе и есть бесплатный просроченный арахис, отданный чьей-то сердобольной тётушкой из ларька рядом… Ответ я получила от симпатичного темноволосого юноши лет четырнадцати-пятнадцати, который по странной прихоти судьбы выделил из всех именно одиннадцатилетнюю меня и сел рядом на обгоревшее бревно, раньше служившее частью качели.

Мы все были непривычно тихими и почему-то общались полушёпотом. Я тоже, хоть и не понимала причины. Тогда этот юноша наклонился и спросил, скучаю ли я? Не знаю почему, но я решила, что вопрос о моей подруге, потому машинально ответила: «Скучаю». А затем сам собой из уст вырвался вопрос: «Где она?» Юноша тогда ответил, наклонив голову ко мне и чуть прижавшись бедром к моему бедру: «Там, где всё лучше». Я подняла голову и посмотрела ему в глаза – и они были такими безжизненными и глубокими одновременно, что мне показалось, будто я влюбилась. С первого взгляда. Окончательно и бесповоротно. Но ответила полную глупость. Что-то в духе: «Нет такого места». Он долго молчал, услышав мой ответ, а затем встал и ушёл в сторону куривших ребят. Я думала, он вернётся, когда закончит, но среди группы подростков в дыму его не было, когда я решила проверить… и с того вечера я больше никогда не видела свою первую любовь.

А сейчас, глядя во сне на свою подругу и будучи подростком девяти лет – в то время, когда она ещё не пропала и когда мы вместе веселились на ещё более-менее целой площадке, – я вдруг ощутила такой странный прилив тёплой грусти, что, кажется, прослезилась. И во сне и в реальности одновременно. Подруга улыбнулась мне, как умела только она – с задором, лёгким вызовом и при этом дружеским подбадриванием вечно недовольной меня… и исчезла, медленно растворяясь в пространстве. А на её месте появился тот юноша, что забрал моё сердце в одиннадцать лет… он почему-то тоже улыбнулся мне, и что-то неуловимое мелькнуло в этой его улыбке… что-то важное… то, о чём я не должна забыть.

Просыпаюсь с почти высохшими слезами на глазах.

Смотрю в потолок.

Он улыбается, как она.

Глава 26

Победа в воздухе не вьётся, а борьбою достаётся

– Ты со мной принципиально не разговариваешь?

Оборачиваюсь, бросая взгляд на Адама.

– Я сосредоточена на предстоящем штурме баррикад, которые академия непременно выстроит, чтобы не пустить меня внутрь, – отвечаю ровно, – прости, что не уделяю тебе достаточно внимания.

– Да мне б хоть какого-нибудь, о «достаточном» я даже не заикаюсь, – фыркает молодой человек, затем оборачивается на Софи, летевшую позади этаким грозовым облаком, преследовавшим то ли нас, то ли весь этот мир, то ли только академию. – Это мама? Она тебя спугнула?

– Я не маленькая птичка, чтобы твоя мама могла «спугнуть» меня с ветки. И не малодушная карьеристка, чтобы игнорировать тебя по указке. Я действительно пытаюсь сосредоточиться на грядущем добром воссоединении… – выдыхаю и чуть опускаю голову, затем запрокидываю подбородок и встречаю его взгляд. – А ещё у меня впереди самостоятельный полёт. Так что не отвлекай меня!

– Это ты сейчас отвлекаешь меня, – замечает Адам, впившись глазами в мои губы.

– Это же несерьёзно, – опускаю подбородок резко и вновь направляю взгляд вперёд – на далёкий горизонт, подпёртый неровной лесной полосой, – зачем ты продолжаешь?

– С чего ты взяла, что несерьёзно? – звучит слишком опасный вопрос.