Академия совершенствующихся

Я не собираюсь натягивать на себя маску злодейки! Адаму действительно не стоит увлекаться мной, хоть мне и льстит его внимание.

Но я потяну его на дно за собой – даже если умудрюсь вернуться с турнира!

Его названые мать и отец правы.

Они заботятся о нём.

И мне… мне заботиться о нём нетрудно…

– Признаюсь, это неприятное чувство, – холодно произносит Адам и встречается со мной глазами, – ощущать, что кто-то настолько слабый берётся за тебя решать, как тебе будет лучше.

– Я не хотела оскорбить те… – замолкаю, потому что говорить больше не с кем: мой собеседник улетел вслед за главой школы. – Ну хорошо. Разговор был плодотворным, – протягиваю кисло и лечу за ним.

Впереди проход на территорию академии. И турнир. И встреча с Дмитрием, а также неминуемо – с его отцом.

Некогда мне предаваться унынию.

* * *

Подлетая к границе, начинаю ощущать волнение. Но, спустившись вниз и удачно приземлившись на землю, выдыхаю и гордо задираю подбородок.

Я научилась летать за пару дней. Кто ещё может этим похвастаться?

И если сейчас хоть кто-нибудь скажет, что я недостойна присутствовать здесь, – мне будет что ответить!

А если услышу аргумент, что мне нельзя присутствовать на турнире, поскольку я вынашиваю внутри себя зло – в буквальном смысле, то я… благородно проигнорирую сказанное и попру дальше. Мы с Софи обговорили все возможные варианты и сошлись на пути решения всех проблем, – путь тот включал в себя и борьбу с наставниками, если потребуется!

Однако никто не обращал на меня внимания.

Несколько обладателей белой формы стояли на границе академии и пропускали внутрь каменной арки, ведущей на территорию внешнего потока, – (ого, тут была и такая!) – всех гостей турнира, коих набралось довольно много.

С лёгким изумлением смотрю на Софи.

Никто никого не выискивал глазами.

Никто не патрулировал район «посадки» адептов пути бессмертия – с какой-нибудь смертоносной техникой наготове.

Никто не сверял лица гостей с моей фотографией.

Не удивлюсь, если и меня пропустят без проблем.

Что происходит?

Спрашиваю об этом вслух, особо не ожидая ответа и вставая в очередь с весьма экстравагантно одетыми мужчинами, от которых разило силой. В кожаных туниках, с металлическими цепями, босые – они больше напоминали массовку какого-нибудь американского фильма девяностых о рабах вроде «Гладиатора», чем учеников школы бессмертия. Моя собственная одежда, дарованная школой в качестве поощрения за участие в турнире, теперь выглядела слишком нормально, хотя я планировала выпендриться со своим белым кроп-топом на молнии, низко посаженными джинсами и крутой кожаной курткой с меховым воротником.

Осень на дворе, так-то!

К слову, не могу не заметить, что доставка вещей в школу налажена отлично, а примерочная в холле, оформленном в лучших традициях заведений с непонятным назначением, но идеальным интерьером в современном стиле, – вообще выше всяких похвал!

Пока я вспоминала, как подбирала накануне вещи своего размера, в очередь после нашей троицы добавляется ещё одна делегация – на этот раз из прекрасной половины человечества… правда, эти представительницы пути бессмертия могли бы посоревноваться с мужчинами впереди или, по крайней мере, сняться с ними в одном фильме.

– Где-то снимают русский аналог «Ван Хельсинга»? – спрашиваю тихо, а затем ловлю инсайт.

Это же наверняка ученицы той дамы! Которая одна из старейшин четвёрки сильнейших школ нашей страны! Уж больно нарядом похожи!

– Ты слышала что-нибудь про свободу самовыражения? – бормочет Адам, скосив глаза на учениц позади. – Или вас в институтах только плохому учат?

– Сказал человек без высшего образования! – фыркаю.

– Зато с основой, – парирует Адам.

– Туше́, – соглашаюсь.

Сам он был одет не менее экстравагантно. Словно только что спустился с подиума в Милане во время последней недели моды. Кожаный тёмно-коричневый плащ в пол, костюм из плотного материала благородного тёмно-бирюзового цвета в милитаризированном стиле с высоким горлышком и тяжёлым ремнём с металлической бляшкой под рядом таких же металлических с позолотой пуговиц… В сочетании с короткой стрижкой пепельных волос, уложенных в пижонскую причёску, выглядело всё это слишком круто, чтобы я призналась в этом вслух.

Перевожу взгляд на Софи и признаю, что-то в этом есть – подобный костюм у сына при спокойном чёрном приталенном платье матери…

Глава школы как бы говорила: «Мне не нужно надевать на себя что-то особенное, чтобы вы начали обо мне говорить!»

И она была права: её бюст кричал громче слов.

Вообще, если подумать, наш или чей-либо ещё внешний вид должен был волновать меня сейчас меньше всего, но я предпочитала концентрироваться на подобных мелочах, чтобы не вспоминать о самом важном и не нервничать.

Отчаянно стараясь взять все чувства под контроль, я ждала своей очереди, как главного события всей жизни! И когда мы подошли к арке, наставники приняли глиняную табличку пропуска у Софи и пропустили нас внутрь без лишних слов.

…

– Что-то произошло в академии, – произношу с гулко стучащим сердцем.