Академик Г.А. Николаев. Среди людей живущий

Выезжал в 2 командировки. Приехал в Свердловск, получил через Бруевича (он уже был академиком, секретарем АН) пропуск в так называемый малый зал столовой для членов Академии. Там я забыл, что идет война.

В гостинице «Свердловск» смотрел, как живут народные артисты. Комфортабельные номера. Только сцены менее удобны для спектаклей.

Ездил в Москву. Поезд шел уже не 4 суток, а всего лишь 40 часов. Училище в Москве снабжалось, в общем, удовлетворительно по качеству продуктов, но по небольшим нормам. На рынке в Москве летом картофель стоил 60-70 рублей за килограмм, в Ижевске — 15-20 рублей. Это при зарплате профессора вместе с НИСом около 3000 рублей в месяц, а служащего-рабочего — 800-1500 рублей в месяц. К тому же военный налог, заем и прочее «съедали» около 33% — зарплаты. В тяжелом положении были платившие алименты — их вычеты составляли почти 70 %. В Москве я узнал о разделении населения по снабжению на следующие условные категории: лорд-синьоры (спецснабжение), блат-майоры, литер-Авторы (получавшие литерное снабжение А), литер-Бэторы, «кое-какеры» и «изможденцы», т. е. иждивенцы.

Москва уже давно жила в покое, налетов не было, хотя немцы стояли недалеко, за Можайском. Порядок в городе полный, населения мало, хотя кое-кто стал пробираться обратно домой.

Ноябрь-декабрь — радостные вести — разгром немцев у Сталинграда и освобождение Кавказа. В.Д. Лубенец водрузил на Эльбрусе Советский флаг.

В Ижевске у многих начали проявляться признаки борьбы за существование: зам. директора по АХЧ Ф.А. Яковлев, выехав из Москвы в Ижевск на машинах, получил на себя и двух шоферов солидные пайки. Было предложено питаться «коллективно», а пайки были забраны. Студент Соловьев в Ижевске поступил на работу мясником. Бедный мальчик! О.Г. Чутуев и прочие требовали себе мясных продуктов. Попробуй не принеси! И.М. Беспрозванный получил как-то 1 кг колбасы на заводе, немедленно этого пайка его лишили в МВТУ. Как он посмел быть премированным вдвойне! Семье для ребенка посылкой отправили шоколад. Его не оказалось. Все оправдывали непередавшего, ему захотелось «покушать». И так далее и тому подобное.

Стремились устроиться не только на оборонные заводы, но и на молочный, в местные организации.

Хорош был профессор Л.М. Мариенбах. Вызвал меня и группу профессоров подписаться на 6 месяцев зарплаты. Несмотря на характер вызова, я отказался. А далее свой взнос он предложил получить из сберкассы, которая в то время выдавала лишь по 250 руб. в месяц. Хорош призыв. Для него это кончилось партийным взысканием.

Выделили сотрудникам огородные участки по 300 кв. м, разобрали тут же, но использовали плохо.

Многие перезнакомились семьями. Собирались и с тревогой спрашивали друг друга, скоро ли вернемся в Москву и не застрянем ли здесь. Впрочем, работали много, ни пьянства, ни картежной игры не существовало. В Москву, в Москву (по Чехову)!

Суровая зима уступила место солнечному лету. Природа края и зимой и летом была хороша. Январь 1943 года, положение СССР упрочняется с каждым днем. Поговаривают о реэвакуации. Среди преподавателей настроения разделились. Часть стремилась в Москву немедленно, боясь опоздать и остаться в Ижевске навсегда, другие обжились, проводили НИР, работали на заводах, обзавелись индивидуальными участками, которые засадили овощами, и не прочь были переждать в Ижевске еще один год. Слухи были и такие: часть уедет, а часть останется — будет организовывать в Ижевске вуз. В то время я исполнял обязанности директора, так как С.С. Протасов, поехав в Москву, внезапно скончался от диабета. Я пустился на военную хитрость. Под строжайшим секретом сообщил Доре Михайловне Золотаревой, что, по-видимому, эвакуация будет частичной, лучшая часть отправится в Москву, худшая — останется к Ижевске. Вечером все знали о тайне. Февральская сессия была сдана как никогда хорошо. Откуда силы берутся?! В общем, зиму пережили хорошо. По воскресеньям — на лыжах при температуре ниже -30 °С. Зима в Ижевске была суровой. Морозы -40 °С — не редкость, с ветром, хотя не сильным.

14 апреля подан состав в 12 вагонов, и 95 — эвакуируются. Я с небольшой группой выезжаю 18 апреля. Многие эвакуированные хотели прицепиться к нам, кое-кому это удалось. Получить билет на единственный поезд, курсировавший по линии «Свердловск—Москва», было трудно. Нужна была командировка, подписанная замнаркомом. Зам. наркома В.Н. Новиков безвыездно находился в Ижевске при заводах, нередко обращались к нему. Во всем нам помогал, в частности, и командировками.

В начале апреля обращается ко мне зам. нач. НИСа А.В. Филюшкин, светлая личность на фоне темной О.Г. Чутуева, с предложением прицепить вагон к скорому поезду и отправить 100 студентов в Москву. Это будет стоить около 3000 рублей, по 30 рублей с человека. Невероятно! Но факт имел место. Оказывается, начальник движения работает по совместительству в местной консерватории, его обязанность — отправлять артистов, студенты уехали вместо артистов. В то время такой начальник рисковал попасть под расстрел. Но, как говорится, смелость города берет!