АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь!

Меня швырнуло обратно в гору подушек.　

— Никуда ты не пойдешь! — дверь с грохотом захлопнулась, а часть черной мозаики осыпалась на пол.　

— Я проснулся от того, что по комнате кто-то бегает и орет. Смотрю, ежикот… — начал Асфард.　

— Котоеж… — поправила я.　

— Не перебивай. Бегает эта маленькая дрянь и орет. Забрался ко мне в кровать и орет. Я встал, посмотрел на стол. Амулета нет. Я поднимаюсь к тебе, стучу. Тишина. Я открываю дверь, а на столе лежит вот это! Я хватаю записку, достаю твою кровь, пытаюсь понять, где ты, и узнаю, что ты в зале вызова. Я иду туда, а там Люк: «Асфард, только не убивай нас! Нике плохо… Очень плохо…» и полустертый круг вызова на полу. Ты что себе думаешь, чудовище? Я тебя спрашиваю, что ты себе думаешь? — заорал Асфард, — Я начинаю тебя ненавидеть! Ты — мой самый страшный кошмар! Куда пошла? Сидеть, не шевелиться! Дай мне успокоиться. О боги, дайте мне сил, не убить ее на месте!　

Асфард опустил голову, откинул волосы за спину и стал медленно вдыхать и выдыхать. Вроде успокоился. Немного.　

— А теперь вопрос, — спросил он ледяным голосом, — Какого демона ты там забыла?　

— Я решила провести ритуал Вызова. Люк мне все рассказал. Он рассказал мне о том, что ты задумал. Так вот, твоя смерть меня не устраивает! Я довела ритуал до конца. И надеюсь, что наша с Люком идея сработает! — холодно произнесла я, показывая мятую бумажку.　

— Дай сюда, — произнес Асфард, разглядывая символы, — Я не знаю, что это за Ритуал, но… Ника! Это полный бред! Таких символов нет ни в одном учебнике! Я даже не знаю, что это такое! И вот ради этого ты решила…　

— Отдай листок! — заорала я, бросаясь вперед и пытаясь отобрать его.　

— Сидеть! — заорал некромант, отшвыривая меня обратно. Я увидела, как он поворачивает листок в руках и собирается порвать его в клочья, — Я не знаю, какую ерунду ты собираешься сделать, но… я этого не допущу. Еще одна попытка самоубийства с твоей стороны исключена. Я потерял Люка и теперь не хочу потерять тебя.　

Я рванула вперед с таким ускорением, что супергерои с завистью стали перешептываться. Выхватив у него из рук бумажку, я сжала ее в кулаке.　

— Так ты ценишь мою жизнь? — спросила я, вскинув голову, — Эта бумажка чуть не стоила мне жизни. Мне через себя пришлось перешагнуть в буквальном смысле! Я поверила, что нужна тебе! Поверила, что в этой вселенной есть тот, кому я нужна! Такая, какая есть! Что ты мной…. эм… увлечен! Представляешь, поверила! И ради этого…　

Он резко подошел ко мне, схватил за горло:　

— Повтори, что ты только что сказала?　

— Что слышал, — обиделась я, пытаясь отвернуться.　

— Кто тебе сказал, что я тобой увлечен? — спокойно спросил Асфард, глядя мне в глаза.　

Я промолчала.　

— Я не увлечен тобой, Ника, — спокойно произнес он. В моем горле застрял ком. Повисла неловкая пауза. Зря я убила свое альтер-эго. Дело говорила она. Пострадала бедненькая ни за что. А может быть, это была моя совесть? Я убила свою совесть! Как мне теперь дальше жить? Ну хоть не здравый смысл… Хотя нет, он умер в тот момент, когда я решилась на эту авантюру.　

— Нет, я не увлечен, — ответил он, не сводя с меня взгляда. Повисла неловкая пауза.　

— Я люблю тебя. Такую, какая есть.　

Сейчас, подождите. Я немного приду в себя. Сейчас-сейчас. Одну минутку… Я сейчас придумаю, что ответить… Я задрожала, чувствуя, как по моей щеке медленно, как улитка по листку винограда, ползет слеза, оставляя влажную дорожку. Боже, я столько раз в жизни слышала эти слова на экране, но ни разу не слышала их в жизни. Ни разу. Наверное, потому, что никто никогда мне их не говорил. Никто и никогда. Я прожила на свете двадцать шесть лет, и ни разу… ни разу… не слышала эти слова. Слеза скатилась по щеке, губы задрожали.　

— Ника… — услышала я, когда закрыла глаза, чтобы смахнуть застывшие слезы. Нос уже вовсю шмыгал. К горлу подступал горючий ком, который я усиленно пыталась проглотить.　

— Ника, не надо, — меня прижали к груди, — Я тебя очень прошу… Не надо…　

Поздно пить боржоми, когда печень отвалилась. Я выдохнула, закрыв глаза. Он меня любит. Почему же я тут рыдаю? Сама не знаю.　

— Прости, если я сорвался. Я тебя сильно напугал? Я действительно боялся, что когда поднимусь наверх, я увижу мертвое тело… Я боялся даже подойти к тебе, когда ты лежала рядом с кругом… Всему есть предел. И это был мой предел. Люк что-то орал, а я просто стоял и ничего перед собой не видел, кроме того, как ты лежишь на полу без движения. Люк орал мне, что ты жива, а я стоял, как вкопанный, боясь даже пошевелиться… — тихо сказал Асфард.　

Он вздохнул, отстранил меня, и…. я почувствовала прикосновение его губ к своим губам. Нежное, едва уловимое прикосновение, от которого у меня перед глазами встала мутная пелена. Я закрыла глаза, и обжигающие слезы сбежали по моим щекам. Как будто напряжение, в котором я находилось все это время, спало. Как будто метеорит прошел мимо Земли, а апокалипсис, предсказанный всеми учеными, оказался обычной газетной уткой.