АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь!

Мое сердце остановилось. А потом снова начало биться, словно, начиная какой-то свой отсчет. Я хотела поднять руку и вытереть жгучие слезы облегчения, но у меня не было сил. Я просто стояла и беззвучно плакала, чувствуя, что не могу остановиться. Я прижалась к учителю, чувствуя, что вытирать слезы о его сутану куда практичней, чем размазывать их руками. Вот бы еще сопли на кулак намотать, вообще бы здорово было бы.　

— Ника, — прошептал Асфард, прижимая меня к себе, — Ну зачем ты плачешь? А? Давай, прекращай плакать…　

— Ты думаешь, что мне хочется плакать? — всхлипнула я, шмыгая носом, — Оно как-то само получается… Непроизвольно…　

— А ты просто не плачь, вот и все, — выдохнул он мне на ухо.　

Я обняла его за тонкую талию, сцепив за его спиной руки в замок. Все! Мое! Мое и больше ничье! Да, я — маленькая собственница. Маленькая собственница со шмыгающим носом и текущими из глаз слезами. Судя по всему, он тоже собственник, раз тоже обнял меня и сцепил руки за моей спиной. Еще какой! Кто виноват, что мы родились в один день, в один год и под одной и той же звездой, но под разным небом? Может быть, так и должно было случиться? Может быть, это — какой-то знак судьбы? Я усмехнулась. То, что я усиленно убивала в себе, сейчас рвется наружу. И если честно, то мне страшно.　

Асфард наклонился ко мне и замер в нерешительности, глядя на мое заплаканное лицо. Через мгновенья я разжала пальцы за его спиной, чувствуя, как меня поднимают в воздух. Мои руки опустились на его плечи, обнимая его за шею, а по телу пробежала дрожь, когда его выдох стал моим вдохом. Я чувствовала, что после всего пережитого, мне этого мало. Слишком мало.　

— Да что ж ты так дрожишь? Я же не убивать тебя собираюсь, — усмехнулся мой учитель, прикасаясь губами к моей шее. Судя по ощущениям, ты именно это и собираешься сделать.　

— А вдруг? — прошептала я, глотая слезы, — Ты — страшный человек. От тебя можно ожидать, все, что угодно…　

Он осторожно расстегнул пуговицы на моем платье, сдернул рукав с моего плеча, на котором красовался едва заметный, но, не смотря на все прогнозы, так и не исчезнувший шрам. Асфард взглянул в мои глаза, проводя пальцами по моему плечу, а потом наклонился и прикоснулся к нему губами, запечатлев поцелуй.　

— Вообще-то, — заметила я, явно нервничая, — Это — нарушение правил Академии. Отношения, которые могут привести к любовным строжайше запрещены учебным отделом. Лахудра бдит. Остальные тоже.　

— Мы не нарушаем правила. Ты решила позаниматься магией в своей комнате, — сказал Асфард, целуя меня в губы. Его рука нежно скользнула по моей шее.　

— Немного переусердствовала… — согласилась я, вставая на цыпочки и целуя его. Первые две пуговицы его сутаны расстегнулись. Ловкость рук и никакого мошенничества.　

— Так получилось. Я не уследил… — усмехнулся он, снова целуя меня. Верх моего платья съехал гармошкой на талию.　

— Едва выжила, — согласилась я, возвращая ему поцелуй. Еще две пуговицы. Да сколько же их там?　

— Комната восстановлению не подлежит, — он взял меня на руки, целуя в губы, почти не отрываясь. Я уже справилась с его оставшимися пуговицами и стянула с него верхнюю одежду и бросила на пол.　

— Мне очень стыдно, — ответила я, целуя его обнаженную грудь, пока его руки гладили мою спину.　

— Я вынужден был пригласить тебя в свою комнату, для очень серьезного разговора,　

— ответил он, приподнимая меня на руках и целуя меня в шею. Я чуть не задохнулась.　

— Ты сильно ругал меня… — согласилась я, обнимая его за шею и чувствуя, что мы опускаемся на кровать.　

— А поскольку это было уже не в первый раз, я решил наказать тебя, — ответил он, стягивая мое платье и бросая его на пол.　

— А поскольку мне больше негде спать… — горестно вздохнула я, чувствуя, дальше раздеваться уже нет смысла. Все, что можно было с себя снять, сейчас валяется на полу.　

— Тебе пришлось спать со мной, — закончил он самую лучшую объяснительную в моей жизни.　

То, что это была самая спокойная лекция по истории, по причине того, что меня там не было, стало понятно к часам четырем, когда я внезапно проснулась от осознания, что моя подушка научилась дышать. Странное ощущение. Вверх-вниз. Вверх-вниз. А мне как раз снилось, что я потерпела кораблекрушение и меня качает по волнам.　

— Я тебя тоже… люблю… — прошептала я, чувствуя, как его рука сжимает мое плечо, — А то, что я пару прогуляла, мне ничего не будет?　

— Учебный отдел напишет записку, а я приму меры… — усмехнулся он.　

— Значит, можно еще поспать… — вздохнула я, обнимая его. Я потерлась носом о его щеку и снова уснула.　

Когда я проснулась, было уже шесть часов вечера. Проснулась я от того, что чудом уцелевшие часы пробили шесть раз. Обидно, если какая-нибудь Стефани Майер будет описывать наши проявления любви, она же по любому спишет разрушения комнаты на необузданную страсть. И доказывать, что два чудовища отнеслись друг к другу со всей нежностью, на которую способны, будет бессмысленно. Да, мы очень скучная пара. Я знаю. Можете не напоминать.