Ахилл

Узнав о прорицании Калханта, согласно которому, грекам не взять Трою без участия в войне Ахиллеса, Нереида забыла обо всем на свете и была одержима одной только мыслью, которую, как заклинанье себе твердила:

– Надо мне как можно скорее явиться к Хирону, чтоб Ахилла забрать, ведь в знаменитой пещере на горе Пелионе наверняка его будут искать посланцы Агамемнона. Я сама должна сразу же увезти его на дельфинах и спрятать так, чтоб никто его не нашел. Лишь бы дозволила ему не идти на войну седая пряжа столетий, что ткут непреложные Мойры, дщери жутколикой Ананке, ее наместницы на земле.

Стаций поет и о том, каким был Ахилл, когда в пещеру Хирона за ним мать Фетида явилась: мил он для взора ее: пурпурный румянец играет на белоснежном чистом лице, ярче золота длинные кудри сияют. Первый пушок не покинул еще щеки Ахилла, тихо сияют еще очи его, лицом же похож он очень на мать. Радостен был Ахилл, ведь под Фолойской горой кормящую львицу железом он поразил и в логове оставил убитой, львят же принес и с ними играет. Сразу, однако, отбросил он львят, лишь на пороге мать увидал. И жадно в объятья ее заключил он. Ростом Ахилл стал уже равен Фетиде, а ведь она богиней была, превышающей ростом обычных мужей.

Следом Патрокл появился, любовь его с Ахиллом возвышенная связала в те уже «пелионские» дни. Состязаться во всем он стремится с Ахиллом; почти равен ему был в делах, и по возрасту, уступая лишь в силе и безудержной смелости, и та же судьба ожидала его под древним Пергамом.

Разные яства дружелюбный Хирон выставляет на стол, и кубки он наполняет медосладким вином – дарами веселого Вакха. Лиру Кентавр, в прорицаньях искусный, вдруг достает, чтоб облегчить страданья Фетиды, струны слегка испытав, отдает черепаху Ахиллу. Юноша петь начинает о славы великих началах. Скоро ночь всех призвала ко сну, и Филирид огромный ложится среди замшелых камней, и утомленный за день Ахилл привычно стремится к нему и засыпает мгновенно.

Фетида же всю ночь бродила по скалам окрестным, сегодня особенно звучным от мерного рокота бьющихся волн, в тяжких раздумьях:

– Какое найти мне убежище надежное любимому сыну, в каких никому не известных краях его спрятать, чтоб не поплыл он под троянские стены, где ранняя смерть, согласно оракулу, его ожидает. Но, ведь Протей мне вещал о том, что Ахилл может, согласно предоставленной Мойрой людям свободе воли, может не плыть к Илиону, и тогда он проживет, хоть и бесславную, но долгую жизнь.

Тут вспомнила Фетида о мирном дворе царя долопов Ликомеда на небольшом острове Скирос. Девы, резвясь и играя, морской оглашают там берег. Эта земля Фетиде показалась самым надежным тайником для Ахилла. Богиня решительно хватает на руки спящего крепко сына – сон детский таким и бывает – и от Гемонийской пещеры быстро относит его на берег к водам, притихшим по ее божественной воле.

Тут к матери с сыном подходит полусонный Хирон, мудрый кентавр, сведущий в прорицаньях, он все давно понял без слов. И все же, хоть знал, что это напрасно, просит, чтоб Ахилл вернулся скорей и слезы тайком утирает. Встав на дыбы, уплывающих вдаль провожает он взглядом, смотрит, как пенятся в море следы их поспешного бегства. Знал прекрасно Хирон, что уж не вернется Ахилл никогда в Фессалийскую Темпу.

49. Фетида уговаривает Ахилла одеть женское платье [52]

Вот уже гасит созвездия и астры наступающее светлое утро, и златояркий Титан вывел коней своих пламенных, и с горних высей прозрачнейшего эфира воды морские низвергаются с осей огненной его колесницы.

В водах острова Скирос Фетида выпрягла из своей сделанной для моря повозки уставших за ночь дельфинов. Очи сонные мальчика наступившего дня приход уловили, и благостный сон вмиг улетел. Оглянувшись изумленно вокруг, Ахилл потрясенный увиденным, громко промолвил:

– Что за места вокруг незнакомые? Что за неизвестные воды? И где лесистая гора Пелион и мой мудрый наставник Хирон?

Незнакомым и измененным видит он все вокруг, с трудом узнавая даже мать свою. Та же, ласково его обнимая, нежно сказала:

– Если бы, милый мой мальчик, Могучая Судьба справедливо дала мне брак, достойный меня, как богини, я б тебя сейчас в лазурных небесах обнимала, словно яркую звездочку, и нисколько на небе блаженном, удела земного бы, посланного Мойрой зловещей для тебя я б не боялась. Низкий твой род от отца тебя недостоин, мой сын, и к ранней смерти дорогу может лишь мать для тебя затворить, а ведь близится уже страшное время, и опасность великая тебе угрожает. Так послушайся мать и пойми, даже, если это тебе покажется странным: ныне тебе следует Могучей Судьбе уступить и, умерив мужские повадки, в платье мое временно облачиться.

– Что это, милая матерь, ты мне предлагаешь?! Если б кто другой мне предложил одеться, как дева, я б расправился с ним за столь дерзкие речи, похожие на издевательскую насмешку!