Аквамарин (часть 2): по моим правилам

Лив приветливо махнула отцу и Брайану, и, не смущаясь тем, что у отца ведется какой-то серьезный разговор, прошла к кожаному креслу и плюхнулась в него, попытавшись зубами вытащить пробку из бутылки с вином, так как оставлять бокал, занимающий другую ее руку, ей нигде не хотелось.

– Привет, папуля! Привет, вермишель! Ничего, если я тут посижу? – спокойно и весело спросила она, когда Эйден прекратил вопить и сделал паузу, очевидно, собирая в голове новый букетик лестных выражений и выразительных эпитетов для своих подопечных.

Отец слегка очнулся, оторвав гневный взгляд от трио потупившихся капореджиме, и более мягко, но не менее грозно, посмотрел на дочь:

– Оливия… – он покачал головой. – Какого дьявола ты без охраны уехала в Гарлем и не отвечала на мои звонки?!? Ты меня до сердечного приступа довести решила??? Нет, ну что за день, Брайан?!? – вспыльчиво вздохнул Эйден, устало плюхнувшись в свое кресло за столом. – С самого утра приходится на всех орать…

Лив, наконец, удалось раскупорить вино и, глотнув темно-красной жидкости, она ухмыльнулась:

– Тебе давно уже пора понять, папуля, что твой звериный рык никого не пугает… Другое дело – это то, что ты хотел заморозить в настоящий фруктовый лед моих телохранителей, не дав им даже поесть вдоволь перед смертью… Ай-яй-яй, папочка, зачем ты так с ними? Разве не знаешь, как они мне дороги? А эти твои капо, – продолжала как ни в чем не бывало девушка, махнув рукой на тройку мужчин, молча и угрюмо слушавших ее беспечное щебетание, – да они же только делают вид, что боятся тебя, ты только посмотри в эти хитрые, кривые рожи! Зачем тебе вообще столько капо, ума не приложу?? Пару-тройку из этих двуличных мерзавцев можно с чистой совестью сдать в утиль.

– Что??? – вскричал Эйден, гневно блеснув глазами на мужчин перед собой, которые, кажется, даже как-то уменьшились и усохли под его, уничтожающим все живое, взглядом, сделавшись еще виноватее и угрюмее, чем были. – Что значит «делают вид»??? Да я вам МОРДЫ УТЮГОМ ПОГЛАЖУ, СЛИЗНИ, ЧТОБЫ ВЫ ВООБЩЕ НИКОГДА БОЛЬШЕ НИКАКОЙ ВИД НЕ МОГЛИ СДЕЛАТЬ, КРОМЕ ПЕРЕКОШЕННОГО ОТ БОЛИ, СЛЫШИТЕ??? – снова заорал он, а троица мужчин наперебой принялась бубнить оправдания и размахивать руками, чем очень насмешила Оливию.

В конце концов, Эйден махнул им рукой, приказав убраться куда подальше, и, когда они вышли, бросив злобные взгляды на игриво подмигнувшую им в ответ Лив, тяжело вздохнул и сел за стол, проведя рукой по волосам.

– И после этого ты говоришь, что я не страшный? – с внутренней гордостью заявил Эйден, намекая на лепет его капореджиме перед ним. Оливия пожала плечами и невозмутимо заявила:

– Ну-у-у… Не очень, папочка.

– Да Бог с ними, с этими капо, лучше поговорим о Трейшоуне Джонсе. – вернул отца и дочь к конструктивному диалогу Брайан.

Лив поморщилась.

– Не о чем говорить, все нормально. Его люди не воткнут нам ножи в глаза, когда мы будем спать. Лучше скажите, где Макс и… Джонни? Мне поговорить с ними нужно.

Эйден и Брайан многозначительно переглянулись, и отец ухмыльнулся:

– Наконец-то одумалась, дочь? Я рад за тебя. Поговоришь с ними после того, как мы подробно узнаем детали твоей поездки к…

К кому Лив, к огромному счастью, не удалось услышать, потому что от такого частого звука имени Трейшоуна в ней просыпался рвотный рефлекс. Затрещала рация на письменном столе, и отец нехотя взял трубку:

– Да, Энрико?

– Мистер Мартинес, тут колумбийский наркоделец с подельниками пожаловал, говорит, у него к вам разговор серьезный есть… Впустить его, сир?

Лив удивленно и заинтересованно посмотрела на рацию отца, а Брайан резко нахмурился:

– Вряд ли он пришел, чтобы угостить нас бесплатными пробниками своих новинок…

Эйден пристально посмотрел на Брайана, затем – на Лив, безмятежно покачивающую пальцами бокал с вином, и недовольно проговорил в рацию:

– Впускай, Энрико. Проводите ко мне в кабинет.

– Да, сир.

Эйден вздохнул и, бросив рацию на стол, проговорил:

– Чертов бизнес! Даже и пяти минут не дает на разговор с собственной дочерью… Ну и за каким хреном он притопал, Брайан?

– Сейчас узнаем. – пожал плечами консильери, бросив грозный взгляд на Оливию, которая, как и он, прекрасно догадывалась о цели его визита.

Через две минуты тот самый гордый колумбиец с черными угольками глаз, смуглой кожей и агрессивно настроенным лицом, сопровождаемый неизменными охранниками или подельниками (Лив не очень разбиралась в инфраструктуре наркокартелей) уже важно входил в кабинет, стуча каблуками толстых, кожаных ботинок по паркетному полу.

– Добрый вечер, мистер Мартинес! – неизменным омерзительным, гнусавым голосом с акцентом проговорил он, но его взгляд тут же упал на мило улыбающуюся из кресла блондинку, которая не преминула сама заявить о своем присутствии, весело воскликнув:

– Привет, Питон! Как поживает самый лучший героин в мире??? Или ты приплыл к нам, чтобы продемонстрировать очередной килограмм усовершенствованного белого дерьма, дополненного ароматизатором лаванды или зеленого яблока?