Аквариум. Геометрия хаоса

«Это был сознательный поступок с моей стороны, — объяснял позднее Гуницкий. — Я увлёкся театром едва ли не раньше, чем музыкой. Если бы я тогда не бросил ударные, то, может быть, и стал неплохим перкуссионистом. Но в те времена меня гораздо больше интересовала драматургия. К сожалению, в России, самой абсурдной стране на свете, с театром абсурда всё-таки не сложилось. Возможно потому, что мы привыкли воспринимать всё слишком серьёзно».

Последний рок-концерт с участием Джорджа состоялся осенью 1974 года — на одной сцене с отколовшимся от «Санкт-Петербурга» «Большим Железным Колоколом» и группой «Россияне». Говорят, что в зал вместимостью двести мест было продано более шестисот билетов, что накалило и без того напряжённую обстановку. Как следует из воспоминаний очевидцев, «Аквариум» выступил не очень удачно — отчасти из-за Гуницкого, который не смог установить на сцене рабочий барабан.

«На этом концерте Джордж выглядел очень обиженным, — вспоминал знаменитый перкуссионист Майкл Кордюков. — И рожа у него была зверская, поскольку с каждым его ударом барабаны разъезжались в разные стороны и неумолимо двигались к краю сцены».

В тот вечер Джордж даже не пытался скрывать раздражение. В своих мыслях он находился уже очень далеко. Было очевидно, что «Аквариум» с его мифологией, записями и концертами остался для Гуницкого в «прекрасном прошлом». И больше в составе группы Джордж никогда не выступал.

МЕТАМОРФОЗЫ ГРАФА ДИФФУЗОРА

«Чем бы ты ни занимался в жизни, делай это от всего сердца».

Конфуций

Боб тоже не пытался скрывать раздражение. Его переполняли эмоции — уход старого друга оказался не только неожиданностью, но и сильнейшим ударом по самолюбию. Они приятельствовали более десяти лет, а теперь их пути-дороги внезапно разошлись. Причём эти события произошли в течение нескольких недель. В попытке как-то упорядочить мысли Гребенщиков написал ностальгическую композицию «Остров Сент-Джордж» и красивую балладу «Прощание с “Аббатской дорогой”». Миша Файнштейн рассказывал, как на одной из репетиций Борис взял акустическую гитару и негромко запел:

Ушла «Аббатская дорога»,ушли «Орбита» и «Сайгон»,

Нам остаётся так немногоот наших сказочных времён;Остались цифры телефонов,в которых нас не узнают,Осталось в улицах знакомых

опять искать себе приют…Но всё ж ночами вижу лица,и здесь не властен циферблат,Боюсь проснуться, если снитсятот, кто мне раньше был как брат…

К сожалению, этот текст во многом оказался пророческим. Вскоре в семье у Гребенщикова случилось несчастье: после инфаркта в возрасте сорока восьми лет скончался его отец Борис Александрович.

«Мой муж умер в 1975 году, оставив кучу патентов на изобретения, так и не успев защитить кандидатскую диссертацию, — вспоминала Людмила Харитоновна. — Нам постоянно не хватало денег. У меня была маленькая зарплата, а он был заведующим лабораторией, но без учёной степени и получал тоже мало… Потом, работая на заводе, ему приходилось лишь тратить нервы. Борис приезжал из райкома, набив полный рот лекарств. Он пару лет проработал директором и после двух инфарктов умер».

От такого вселенского негатива здоровье вокалиста «Аквариума» серьёзно пошатнулось. Он съездил на несколько недель в Москву, затем взял академический отпуск и долго лечился. Его настроение скатывалось вниз по спирали, в чёрную яму депрессии.

«Была компания, которая жила вместе, потому что ей это было интересно, — с ностальгией признавался Гребенщиков. — Теперь мне в большей степени интересно одиночество и занятие не музыкой, а чем-то другим».

В те времена Борис частенько коротал вечера у Анатолия «Кита» Ромма, который приходился родственником известному кинорежиссёру Михаилу Ромму. В лице Кита создатель «Аквариума» обнаружил не только обладателя орлиного носа и печатной машинки, но и человека, глубоко разбиравшегося в современной поэзии. Анатолий был ярким представителем «шестидесятников», дружил с Бродским и блестяще читал его стихи с аутентичной интонацией. Каждый вечер в коммунальной квартире Ромма, стены которой были исписаны эпиграммами, собиралась творческая интеллигенция — от экзальтированных театралок до музыкантов, фотохудожников и других деятелей неофициального искусства. Литературные чтения и веселье продолжались всю ночь, а утром, проснувшись на полу, гости знакомились более вдумчиво и отправлялись пить пиво.