Аквариум. Геометрия хаоса

Затем ваганты из Ленинграда резко «включили пушки»: «Летающую тарелку», «Герои» и «Блюз свиньи в ушах». Звук несколько раз отключался, но это никого не смущало. Апофеозом концерта стал «Блюз простого человека» — с истеричной флейтой, атональной виолончелью, тяжёлыми барабанами, безумной партией фагота, минималистичным басом и чудовищным скрежетом гитары. За этой нервной вакханалией наблюдали концертный промоутер Костя Моисеев, идеолог «Арсенала» Алексей Козлов, звукорежиссёр «Машины времени» Саша Катамахин, журналисты Александр Липницкий и Андрей Гаврилов, магнитофонный «писатель» Саша Агеев, а также музыканты «Сиполи» и «Последнего шанса».

«Я познакомился с “Аквариумом” при посредничестве Андрея Макаревича и сразу же пригласил их на рок-фестиваль в Черноголовку, — писал Троицкий в самиздатовском журнале “Зеркало”. — За три дня до предполагаемого события фестиваль был прикрыт, но я всё-таки привёз музыкантов на двадцатый этаж комбината редакции “Молодой гвардии”. И когда Гребенщиков запел: “Вчера я шёл домой, кругом была весна, его я встретил на углу и в нём не понял ни хрена”, я поежился от сладкого ощущения, что впервые слышу натуральный рок на русском языке. Вскоре я пригласил их на всесоюзный фестиваль рок-музыки в Тбилиси».

Знакомство Артёма с ленинградскими панками стало началом новой жизни. После концерта в «Молодой гвардии» «Аквариум» словно вынырнул из облаков местечковых баек в журнале «Рокси». А после выступления в Тбилиси его реальная история — а значит, и мифология — вышла на новую орбиту.

***********************************************

В биографии любой культовой рок-группы существуют концерты, которые принято считать «главными». Для Doors — это Нью-Хейвен, у The Rolling Stones — Альтамонт, а у «Гражданской обороны» — скандальный дебют в ДК Чкалова, после которого долгое время в ходу был народный афоризм: «Панк-рок существовал в СССР ровно двадцать минут — во время первого концерта Егора Летова в Новосибирске. Всё остальное — это уже пост-панк».

Для «Аквариума» подобной «точкой невозврата» стало скандальное выступление в Тбилиси. В грузинскую столицу бэнд отправился в идеальном составе, с джазовым барабанщиком Женей Губерманом, который заменил выступавшего в Москве Майкла Кордюкова.

Все в группе прекрасно понимали масштаб грядущего события и основательно к нему готовились. В марте 1980 года на фестиваль «Весенние ритмы» прибыли ансамбли со всей страны: эстонский «Магнетик бэнд», латвийский «Сиполи», джаз-роковый «Гунеш» из Ашхабада, «Ариэль» из Челябинска, множество закавказских рок-ансамблей, а также «Машина времени», «Автограф» и «Удачное приобретение» из Москвы.

На этом пёстром фоне «Аквариум» выглядел «тёмной лошадкой» — акустическим ансамблем с флейтой, фаготом и виолончелью, приехавшим поучиться уму-разуму у корифеев жанра. «Однако люди, пригласившие нас на фестиваль, плохо понимали, с кем они связались», — ухмылялся позднее Гребенщиков.

Подвох состоял в том, что Боб и компания направились в Тбилиси не просто в роли участников, а «с ножом в кармане». Как упоминалось выше, в тот период они плотно «подсели» на лучшие образцы панк-рока.

«Наш эквивалент панка — это освобождение сознания от привычной мысли, что над нами стоит большой аппарат, — провозглашал в те времена идеолог “Аквариума”. — Панк — это большая энергия и стремление к непривычным, неортодоксальным звукам. Панк включает в себя, в частности, неправильное пение и неправильную игру».

Грузинский перфоманс «Аквариума» начался с псевдоиндуистской инструментальной импровизации «Микроб», которую группа исполняла втроём: фагот, флейта и индустриальная виолончель. Затем на сцену вышли остальные музыканты, и дальше анархисты из Питера выступали секстетом.

«Судя по реакции зала, я почувствовал, что все находятся в некотором шоке, — рассказывал Борис спустя годы. — Губерман кричит Фану: “«Блюз свиньи в ушах» давай!”, а я говорю: “Может, не надо?”… Помню, что мне было очень страшно».

Дальше началась тяжёлая мистика — на удивление зрителей ребята из Ленинграда заиграли монотонный рок в духе The Velvet Underground: нервную «Марину», морозящую кожу «Минус тридцать» и новую композицию «Кусок жизни», в которой Гребенщиков и Гаккель с нездоровым блеском в глазах орали в микрофон: «Пока я не вышел в-о-о-он!» В этот момент в зале царило жутковатое напряжение — словно всю грузинскую интеллигенцию подвергли атаке из генераторов отрицательных ионов, которые уже тогда применяли провокаторы из Throbbing Gristle.

«Половины бы не случилось, если не Губерман, — утверждал Гаккель. — Он играл, как Кит Мун, — стоя за барабанами. Барабаны были туркменской группы “Гунеш”, и почему он их не разбил, мне до сих пор непонятно».