Алая зима (ЛП)

Желтые глаза чудища, что были в тени из-за выпирающего лба, были направлены на нее, и монстр замер от удивления. Ее голова кружилась, легкие опустели. Ужас парализовал ее, сковал льдом.

Чудище мешкало не долго, через миг широкий рот растянулся в оскале. Оно шагнуло вперед, один шаг покрыл половину расстояния между ними. Еще один шаг, и оно уже возвышалось над ней, невероятно огромное. Огромная рука с кривыми грязными когтями потянулась к ней. Она не могла двигаться, не могла и дышать. Рука тянулась к ее лицу и закрывала все поле зрения.

Вспышка света, лиса прыгнула перед ней и погрузила зубы в руку чудовища.

Монстр заревел и отшатнулся. Вопль ударил по Эми, разбивая ее паралич. Кицунэ пригнулась перед ней, оскалилась, высоко зарычав, но угроза от рыка была такой же, как от мяуканья котенка. Монстр выпрямился, фыркнул и опустил руку для удара.

Эми схватила офуда и положила на линию, нарисованную на снегу. Монстр тянулся к ней, когти были готовы растерзать ее.

— Секишо но сейшун! — закричала она.

Заклинание слетело с губ, офуда под ее рукой потеплел, воздух задрожал. Рука монстра опустилась и ударилась о радужный воздух. Синий свет вспыхнул от удара, чудище зло зарычало.

Сияющий голубой купол накрывал ее по нарисованному на снегу кругу, который кицунэ как-то не разорвала. Лиса-ёкай была рядом с ней внутри барьера, красные глаза смотрели на монстра, на они, как она теперь вспомнила. Ёкай гор, ужасный и жестокий, которого людям стоило избегать.

Они снова заревел и ударил кулаком по барьеру. Снова вспыхнул свет. Эми сжалась, едва удерживая руку на офуда. Рука они отлетела, словно ударилась о кирпичную стену. Он зарычал и ударил по барьеру снова. Она вздрогнула. Даже кицунэ подпрыгнула.

Еще три раза они ударил по барьеру, и каждый раз это только злило его еще больше. Чудище взревело и обошло барьер, нападая с разных точек, пытаясь найти слабину. Она следила за ним, дрожа всем телом, но рука оставалась на офуда. Она не осмеливалась отпускать. Может, ей и не нужно было держать талисман, но они мог как-то выхватить листок, и тогда барьер падет.

Они обошел их по кругу, она отвела взгляд, не в силах и дальше смотреть. Если она и дальше будет смотреть и думать, как эти огромные руки разобьют ее череп, как скорлупу яйца, она потеряет контроль из-за паники. Вместо этого она посмотрела на кицунэ. Лиса лежала рядом с ней, тяжело дыша и следя за кружащим они. Стоило бояться, что ёкай в барьере вместе с ней, но бедняжка выглядела не менее напуганной, чем она.

— Чем ты так разозлила они? — прошептала она.

Лиса посмотрела на нее, открыла пасть и вывалила розовый язык в собачьей улыбке, что говорила о любви создавать проблемы. Может, лиса была и не так сильно напугана.

— О, ясно, — пробормотала я. — А меня зачем было в это втягивать?

Лиса склонила голову, словно спрашивая: «Ты меня обвиняешь?».

Они ударил кулаком по вершине барьера, она подпрыгнула. Она опустила плечи, будто у земли было безопаснее.

— Что делать? — спросила она, боясь шуметь.

Кицунэ тихо заскулила, прижала уши. Она тоже не знала. Она смотрела в отчаянии на лису и заметила красные следы на снеге вокруг нее.

— У тебя кровь?

Лиса прижала уши сильнее. Кицунэ была ранена. Сильно ли? Она потянулась к ней свободной рукой, не зная, что хочет сделать. Лиса вскочила тут же на ногу, отбежала от ее руки, оставаясь в барьере. Она застыла, глядя на темно-красный снег там, где лежал ёкай. Мех на правой передней лапе и боку лисы был вымазан свежей кровью.

Они голодно зарычал.

— Я чую твою кровь, отродье Инари, — прорычало чудище, голос был низким, полным дрожи, а не звука. Оно посмотрела на Эми. — Я позавтракаю лисятиной и человеком. Жрицей храма. Какой чистый запах.

— Придется долго ждать, — смело сказала я, удивляясь себе.

Они рассмеялся, злой звук заставил ее содрогнуться. Чудище показало на землю.

— Не долго, мико. Не долго.

Она посмотрела вниз. Офуда под ее рукой сиял тусклым голубым светом, но края бумаги почернели, словно невидимый огонь поглощал их. Кровь отлила от ее головы. Офуда горел. Когда он почернеет полностью, чары рассеются, барьер падет.

Они

фыркнул при виде ее страха и склонился к барьеру.

— Где же твоя ками, мико?

Еще пара минут, и барьер падет. Что ей делать? У не нет другого, остальные офуда за кругом, где она их уронила.

— М-моя ками меня защищает, — пролепетала она. — Она всегда защищает меня. Она всегда со мной.

Они жестоко рассмеялся.

Тепло поднялось в ней, собираясь в груди. Метку над ее сердцем обожгло, синее мерцание барьера усилилось, и сияние озарило деревья. Они отпрянул и вскинул руки к лицу. Барьер стал ярче, пока свет не поднялся от него странными лентами, что танцевали на призрачном ветре.

Синее пламя ударило они. Чудище завыло и отшатнулось. Рука, где ее коснулся свет, была в волдырях, стекала зеленая жидкость. Они уставился на нее в барьере и прорычал ругательство. Развернувшись, он ушел, пробиваясь сквозь лес, пока не воцарилась тишина.