Алая зима (ЛП)

— Госпожа, это…

— К-Катсуо! — выдохнула она, не сдержавшись.

— Ах! — Фуджимото посмотрел на них. — Значит, вы знакомы.

Юноша неуверенно улыбнулся ей. Конечно, она его знала. Они не виделись три год, но его лицо было до боли знакомым — эти глаза, темные, но теплые, растрепанные черные волосы, не скрывающие лоб, когда он хмурился. О, она его знала. Он столько раз появлялся в ее кошмарах, что она не могла забыть его лицо.

Улыбка Катсуо угасла от ее потрясенного взгляда.

Фуджимото кашлянул.

— Госпожа, может, вы хотите прогуляться…

— Я устала, — сообщила она и виновато поклонилась. — Я бы хотела отдохнуть. Прошу, покажите мне мою комнату.

Рот Фуджимото открывался и закрывался, как у рыбы на суше.

— К-конечно. Нанако уже унесла ваши вещи. Минору, Катсуо, вы…?

— Конечно, — сказал Минору. — Госпожа?

Она отвела взгляд от Катсуо и неровно шагнула к Минору. Замерев, она расправила плечи, взяла себя в руки, представила на лице маску, лишенную выражения, как у актеров на сцене. Никто не увидит ее внутренний хаос. Никто не поймет, что при виде Катсуо она задрожала от ужасных воспоминаний и чувств, что пытались пробиться на поверхность. Нет. Она снова подавила их.

С тревогой на лице Минору вел ее от тории к раскидистому дубу. Изогнутые ветки с желто-оранжевыми листьями во всем осеннем великолепии занимали половину двора. Тропа огибала древнее дерево, за ним были большие камни и ухоженные кусты слева, пруд под тусклым небом поглощал снежинки, что касались его поверхности.

Когда Минору привел ее к деревянному мостику, что пересекал узкую часть пруда, она остановилась, но не для того, чтобы поклониться или как-то выразить уважение. Страх покалывал ее кожу, пока она смотрела на мост, на поверхность воды, что могла скрывать что угодно.

Там ничего нет. Ничего. Это пруд в саду посреди священной земли рядом с храмом. Ей нечего бояться.

Но она не могла заставить себя подойти к мосту.

Она не знала, как долго стояла на месте, пока не поняла, что рядом с ней Катсуо. В его глазах было понимание. Она не хотела этого. Не хотела ничего от него, неужели он не понимал?

Нет, ведь он склонился ближе.

— Комната на той стороне пруда, — нежно сказал он. — Мне сопроводить вас, госпожа?

Она смотрела на землю, снежинки таяли на каменной тропе.

— Эми? — прошептал он.

Она вздрогнула, взглянула на его лицо и отвела взгляд. Он шагнул вперед и ждал.

Она неохотно шагнула к нему. Он пошел вперед медленными шагами, она двигалась с ним, глубоко дыша. Стук сандалий по камню сменился гулом дерева по дереву. Глядя на доски моста, она не поднимала голову, старалась держаться близко к центру, шла осторожными мелкими шажками. Она не собиралась носиться и хлопать хакама. Это ей не подходило.

Когда они дошли до конца моста, Катсуо отодвинулся. Она пыталась вернуть маску спокойствия, но не получалось.

— Комната? — хрипло спросила она.

Минору и Катсуо ничего не сказали насчет ее эмоций из-за маленького мостика. Катсуо знал, почему от мостов у нее появлялась паника, но Минору мог подумать, что она не в себе. Пока Катсуо не расскажет ему. Может, они говорили о ней до ее прибытия.

Двое мужчин увели ее от пруда и проклятого моста. Она едва посмотрела на одноэтажное здание или красивый сад и цветы в центре. Деревянная приподнятая тропа, открытая саду, шла вдоль дома.

Катсуо завернул за южный угол, открыл дверь и отошел в сторону. У порога она сняла сандалии и ступила на гладкое дерево короткой прихожей, что соединялась с коридором. Слева коридор вел к остальной части дома, обнимающей сад с трех сторон.

— Ваша комната здесь, госпожа, — сказал Минору, указав направо, где одинокая раздвижная дверь выходила в сад.

— Все не как в Шионе, — виновато добавил Катсуо. — Знаю, вы привыкли к лучшему…

Он прекрасно знал, что в Шионе она была три года назад. Он думал, что она еще не привыкла к скромным условиям?

Она не хотела слышать его голос. Хоть он звучал спокойно, она слышала только ярость, что искажала его голос, когда он кричал ее имя, и следующее за ним горе.

«Слишком поздно. Прости… мы опоздали».

Нет, она не хотела этого вспоминать, пока не спит. Она не могла остановить кошмары, но не хотела их днем.

Поклонившись без слов, она отодвинула дверь, вошла и закрыла ее раньше, чем Катсуо сказал что-нибудь еще. Ее спальня на эти два месяца была простым прямоугольником. Восточная стена выходила на пруд и храм. Ее комната была в конце дома, разделяла стену с коридором, но не с другими спальнями. Даже больше личного пространства, чем она привыкла.

Она прошла в центр комнаты, ноги в носках не шумели на татами на полу. Ее багаж стоял возле простого деревянного стола и стула. Несколько подушек лежали под восточным окном. Южная стена была с нишей для ее матраса, а еще там висел свиток и стоял низкий узкий столик для личных молитв.

Комната была простой, но чистой и личной. Хорошо.

Она опустилась на подушки. Для двух месяцев этого хватит, а потом все изменится. Все человеческие страхи и тревоги станут бессмысленными. Ее будущее было написано ками, ее ждала ее судьба.