Алан Гленн - Американский орёл

- Это уж точно, - проговорил Сэм, отчаянно желая сменить тему. - Скажите, как давно вы здесь?

ЛаБайе пожал плечами.

- Где-то с год, с тех пор, как министерство внутренних дел завладело карьером и прилегающими землями. При себе у меня был вагон досок, дранки, гвоздей, да пара дюжин лагерников из Невады, и я принялся за дело. Грязь, дождь, комары за жопу кусают, но успели всё подготовить до прибытия первого поезда. Ну и бардак тут начался, когда он пришёл, потому что, среди тех, кого сюда выгружали, едва ли хоть кто-нибудь говорил по-английски. Жуткий бардак.

- Полагаю, так и было, - согласился Сэм.

- Ага, построили здесь всё на пустом месте, одно из первых поселений на северо-востоке, и год спустя, оно стало одним из самых прибыльных. А вы давно в федералах?

- Похоже, нашу еду несут. - Сэм очень обрадовался появлению повара с обедом в руках. - Довольно давно.

- И точно. Бля, я слыхал, среди наших каменотёсов есть повара мирового уровня, но кто я такой, чтобы судить? К тому же, эти капризные твари вполне могут насыпать в кастрюлю битого стекла. Слава Богу, у нас своих докторов с инженерами хватает. А, ну, вот.

На тарелках лежали свиные стейки, картофельное пюре, бобы и куски белого хлеба. Повар принёс чашки с кофе. Пока они ели, комендант не прекращал болтать. Сэм был очень благодарен этому человеку за то, что он был, буквально, влюблён в собственный голос.

Он отрезал кусок свинины и поморщился.

- Дома так не готовят. Постоянно пытаюсь выписать сюда шеф-повара из Батон-Руж или Нового Орлеана, но эти ребята предпочитают сидеть дома, в тепле, и кто может их за это винить? - ЛаБайе сунул свинину в рот. - Ммм, неплохо. Но я бы немало отдал за креветочную похлёбку. Это нечто.

Сэм ел быстро, ему хотелось как можно скорее получить всю информацию по Петеру Уотану, и убраться отсюда к чёртовой матери. Стейк мог готовить хоть шеф-повар из "Уолдорф-Астории", ему было плевать; блюдо было совершенно безвкусно. Пока же ему было известно, что эти лагеря существуют, что они более секретны, нежели заурядные трудовые лагеря, и в них полно иностранцев. Но зачем Лонг забирает беженцев из Европы? И почему их используют на таких вот работах?

Подошёл пухлый легионер Лонга. Он протянул ЛаБайе листок бумаги и тут же вышел, тихо шурша тканью джинсовых штанов. ЛаБайе промокнул губы салфеткой.

- Ну, вы гляньте-ка. Ваш покойничек не из нашего лагеря, в чём я был уверен с самого начала, мы внимательно следим за нашими гостями, пусть они и постоянно пытаются улизнуть, но в Центральном Реестре со всем разобрались. Как вы говорите, его звали?

- Петер Уотан.

ЛаБайе покачал головой.

- Фальшивка. Настоящее имя Петр Вовенштейн. Родом из Мюнхена, перевезён из какого-то местечка под названием Дахау, затем почти два года назад перевезён сюда, куда-то в Нью-Мексико. Работал в каком-то исследовательском учреждении, где-то с неделю назад признан пропавшим.

Он отложил бумагу.

- Поздравляю, агент Мансон. Вы разобрались со своим человеком. Прям как горожане на севере.

"Поздравляю", - повторил про себя Сэм. Теперь он знал настоящее имя покойника. Знал, откуда он, знал, где его держали. Но он всё ещё не знал, зачем. Он по-прежнему не знал, что Вовенштейн делал в Портсмуте, за что его убили, почему...

ЛаБайе принялся ковыряться во рту зубочисткой.

- И что дальше?

Сэм вытер ладони салфеткой.

- Не стану вам навязываться, отправлюсь обратно на вокзал. Нужно возвращаться в бостонский офис, составить рапорт, в котором я подробно укажу сотрудничество, как ваше личное, так и со стороны вашего персонала.

ЛаБайе ухмыльнулся.

- Весьма чётко изложено. Если вы доели, тогда идём.

Сэм поднялся, сердце бешено колотилось, обед кругами носился по желудку. "Почти добрался, почти добрался, сейчас главное - спокойствие, и выбирайся отсюда".

Дальше столовой он никуда не ушёл.

Глава сорок первая

На него смотрели шесть легионеров Лонга. ЛаБайе схватил его за правую руку и тихо произнёс:

- А теперь, кем бы ты, сука, ни был, я знаю, в кармане у тебя что-то есть. Возможно, револьвер в наплечной кобуре. Доставай его левой рукой и бросай на крыльцо.

Сэм осмотрел на лица напротив, все недружелюбно и выжидающе таращились на него. Левой рукой - он отчасти гордился собой за то, что рука не дрожала - Сэм залез под пальто и вытащил револьвер за рукоятку. Он выронил оружие на ступеньки крыльца.

- Так, а теперь спихни его ногой с крыльца.

Сэм повиновался, наблюдая, как оружие катится на землю. О, какая же неприятность, жуткая неприятность.

ЛаБайе скрутил ему руку и Сэм зарычал от боли. Комендант склонился и произнёс:

- Решил, раз мы с Юга, то мы тупые, сынок? А?

Он сильнее скрутил ему руку, но на этот раз Сэм промолчал, не желая дарить этому человеку удовольствие услышать от него просьбу прекратить.

- Едва ты появился в лагере, как мы начали звонить, - произнёс ЛаБайе. - Ты не из бостонского отдела ФБР. Они к нам никого не посылали. Ну, и кто ты, блядь, такой?

- Я инспектор полиции из Портсмута, Нью-Хэмпшир.

- Тебя зовут Сэм Мансон?

- Нет, меня зовут Сэм Миллер.

- Ну и нахуя ты сюда припёрся, Сэм Миллер?