Алави его светлости

Когда Толик хотел этого, проще всего было расслабиться и дать ему желаемое. Тогда не оставалось синяков, тогда не было так больно и все заканчивалось быстро…

— Кардах меня подери! — выругался Ноэль, мгновенно отпустив мои ладони.

Почувствовав, что меня больше не держат, я тут же оттолкнула магала и отползла к кроне поваленного дерева, прикрывая себя рубашкой без пуговиц. Меня трясло не от боли и, пожалуй, даже не от страха. Нет. Насилия в моей жизни было предостаточно. Вот только Толик не останавливался, увидев слезы. Они его лишь больше заводили. Трясло меня от другого — я не ожидала подобного от Ноэля. Но, похоже, ему сейчас было не лучше. Магал закрыл лицо ладонями, выравнивая дыхание. Затем, когда показалось, что он вновь обрел контроль над эмоциями — поднялся. Вот только глаза… абсолютно черные. Нифига он не обрел контроль. Я сжалась в маленький комочек, полагая, что сейчас все продолжится, но нет. Ноэль развернулся, отошел подальше, а затем с яростным криком ударил по стволу. Толстому такому и высокому. Когда отголосок крика затих, тишину вспорол другой звук: ихотри жалобно скрежетнуло и от основания до самой макушки расползлась огромная трещина.

Не знаю, магия это была или что-то иного рода, вот только жалко в этот момент мне было не себя. И даже не дерево. Комментирующую ситуацию жабу вообще в пеший эротический поход хотелось отправить, что я и сделала после очередного завывания. Жалко мне было магала. Вот только ни слова сказать, ни сдвинуться с места я не могла. Так и сидела, прижимая к себе черную ткань и сжавшись в комочек.

Вернулся он так же стремительно, как и унесся прочь. Сел передо мной на корточки и, обхватив мое лицо ладонями — чтобы взгляд отвести не смогла — огорошил:

— Я бы хотел пообещать, что подобного не повторится, но не уверен, что смогу сдержать обещание. Я думал об этом с того момента, как увидел тебя в той коморке с растрепанными волосами и рожком в руках. Ты ничуть не испугалась, а твои глаза так восхищенно блестели, что заворожили меня с первого взгляда.

Ого. Вот так откровения. Сейчас я сидела, сама как завороженная, не в силах ни отвернуться, ни вздохнуть, ни ответить. Просто слушала его спокойный мягкий голос, пропуская через самую душу:

— Поверь, держать себя в руках я умею и запретил себе даже мысли о тебе. Мало того, что землянка, так еще и с проблемами. У меня была цави, целиком и полностью соответствующая моим требованиям к женщине. Все, что нужно было — отдать тебя Рихтеру и забыть. Забывать я тоже неплохо умею. И я пытался это сделать, но ты, не чувствуя опасности, словно сама тянулась ко мне, вновь и вновь оказываясь рядом. А когда ты нырнула в мой переход — убить хотел. Честно. Сначала поцеловать, а потом убить. Когда умирала на моих руках — не задумываясь отправился за тобой к Зулусу.

Он замолчал, словно искал отклик в моих глазах. А что мне было сказать? Все так. Почему-то с самого первого момента я чувствовала в Ноэле силу созидательную, а не разрушительную. Силу, которая может стать моей опорой в этом мире. Которая манила прикоснуться к ней, несмотря на все мои страхи. Я сама к нему тянулась. Виновна.

— А потом, когда дядя заявил права на тебя, — в глазах Ноэля, медово-нежных, снова расплескалась тьма. Я неосознанно потянула к нему ладонь, но мужчина отстранился. — Не нужно, алави. Не уверен, что смогу сдержаться снова. И тогда не смог. Ведь достаточно было попросту запретить ему думать о тебе. Издать указ. Придумать что-то еще. Но мысль о том, что тебя коснется другой мужчина — приводила в бешенство. Поэтому, не раздумывая, я связал нас алавиатом. И вот к чему это привело. Я утратил контроль. Стал тем, кто так тебе ненавистен.

Это он намекает на того, чьего имени я даже вспоминать не хочу?

— Прекрати. Ты не он. И никогда не станешь таким!

Я снова хотела коснуться его, но мне снова не позволили. Мужчина поднялся и отошел, взял с поваленного дерева свою рубашку и протянул мне.

— Он никогда не останавливался, увидев слезы.

— Твои слезы меня бы не остановили, алави. А вот твой взгляд, полный… непонимания и осуждения, весьма отрезвляет. Забудь. Во мне говорит магия.

Я усмехнулась, вспомнив слова лори Радгала. Магия лишь усиливает то, что уже есть. К тому же, Ноэль сразу сказал, что увидел во мне вагину на ножках, которая разговаривает и сует любопытный нос во все щели. Могу себе представить, как ему сейчас тяжело. Правда, могу, я же доктор, знаю, что мужчинам, в отличие от женщин, пережить нереализованное желание куда трудней. Они от вынужденного воздержания и сексуальной неудовлетворенности агрессивные, неуравновешенные и злые становятся.

Страх и обида окончательно прошли. Я поднялась, надела на себя новую рубашку, благо, тоже черную, никто и не заметит подмены, и протянула Ноэлю испорченную. Куда-то же надо было ее деть. Он и дел. Просто швырнул назад себя и все.

— Возвращайся в лагерь, — хрипло произнес мужчина, а из его пальцев хлынула тьма, превращаясь в боевые клинки. Вспомнился вдруг грустный голос жабы.