Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870)

В 1860 г. граф Стакельберг был пожалован в генерал-адъютанты, а в следующем году направлен посланником в Испанию. В 1862 г. он возвращается в Италию, где прослужит два года, после чего получит назначение в Вену.

Высочайшее распоряжение отправиться в Париж, последовавшее в апреле 1868 г., было для Стакельберга столь же неожиданным, сколь и приятным. Его многое связывало с Францией – воспитание на французский манер, родители, которые провели здесь долгие годы и похороненные в Париже, наконец, жена-француженка… Все это, видимо, дало основание парижским журналистам утверждать, что по культуре и вкусам Стакельберг – не столько немец или русский, сколько француз, любящий Францию и все французское[665]

.

Граф Стакельберг прибыл в Париж в июне 1868 г. в звании чрезвычайного и полномочного посла. Он не получил специальной инструкции, и должен был руководствоваться текущими указаниями канцлера Горчакова, общий смысл которых определялся необходимостью поддержания равновесия между Францией и Пруссией и сохранением за Россией свободы рук от всяких «преждевременных обязательств»[666].

В личном письме, адресованном Стакельбергу, князь Горчаков обращал внимание посла на желание императора содействовать «устранению любых поводов, способных вызвать конфликт между Францией и Пруссией», для чего следует оказывать умиротворяющее влияние на «партию войны» как в Париже, так и в Берлине. Со своей стороны, сообщал канцлер, император Александр делает все возможное в этом направлении в его личных контактах «с августейшим дядей», т. е. с прусским королем Вильгельмом I [667]

. Соответственно в Петербурге ожидали, что граф Стакельберг будет всеми доступными способами побуждать императора Наполеона сдерживать активность «партии войны» в своем ближайшем окружении. Именно этому во многом будет подчинена деятельность нового российского посла в Париже.

В своих донесениях в Петербург Стакельберг сообщал о крайней озабоченности Наполеона судьбой соседних южногерманских государств, суверенитету которых, по его убеждению, угрожает Пруссия. После поражения Австрии в последней войне эта угроза становится все более очевидной. «Нельзя допустить, – подчеркивал император в разговоре с русским послом, – чтобы Австрия окончательно утратила свое влияние в Германии» и чтобы «южногерманские княжества были растворены в большой Германии». При этом Наполеон сослался на императора Александра, сказавшего ему в ходе его прошлогоднего визита в Париж, что река Майн «должна стать естественным барьером, разделяющим Германию на две части»[668]. На это Стакельберг ответил, что в создавшихся условиях лично он не видит средства остановить процесс объединения Германии[669]

.

Германская проблематика станет постоянной темой обсуждений графа Стакельберга как с императором, так и с его министром иностранных дел. В середине декабря 1868 г. маркиз де Мустье, более двух лет стоявший во главе французской дипломатии, по состоянию здоровья ушел в отставку Спустя полтора месяца он умер. На его место Наполеон III назначил маркиза Шарля де Да Валетта. С 1865 г. он был министром внутренних дел, а ранее возглавлял посольства Франции в Константинополе и при Святом престоле, считаясь креатурой т. н. «итальянской партии» в окружении императора. В Риме посол Да Валетт безуспешно старался примирить папу с молодым Итальянским королевством. Придя на Кэ д’Орсэ, маркиз де Да Валетт по поручению императора будет продолжать начатые еще до него секретные переговоры с Австрией о военном союзе против Пруссии[670].

Пытаясь договориться с Францем-Иосифом, Наполеон III одновременно все еще надеялся найти поддержку и у Александра II, что было для него особенно важно, учитывая тесные связи царя с королем Вильгельмом.

Эту ответственную миссию император доверил своему любимцу, генералу Флери, которого он направил в Петербург, чтобы сменить там барона Талейрана[671] в качестве посла Франции.

Известие о предстоящем отъезде Талейрана было для Александра II и Горчакова скорее ожидаемым, чем неожиданным. Когда граф Стакельберг поинтересовался у французского министра иностранных дел, чем вызвана замена посла, тот откровенно ответил, что, к сожалению, по многим признакам, барон Талейран не обладает в Петербурге тем авторитетом, на который мог бы рассчитывать представитель императора французов. Император Александр якобы дал это понять Наполеону III еще в апреле 1867 г., когда гостил в Париже. На полях депеши Стакельберга Александр II сделал в этом месте короткую запись по-французски: C’est vrai (Это правда)[672].

Теперь, продолжал французский министр, пожелание царя учтено. Император Наполеон «пожелал направить в Петербург известного человека, пользующегося его полнейшим доверием, способного укрепить узы дружбы двух правительств и рассеивать недоразумения, которые могли бы возникать между ними»[673].