Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870)

Посещение Франции великим князем Константином Николаевичем положило начало серии личных контактов между представителями двух правящих династий. Эти контакты сопровождались оживлением переписки членов двух императорских фамилий. Пример здесь подавали оба императора, вступившие в переписку друг с другом по окончании Крымской войны[286]. От случая к случаю Александр II обменивался письмами и с другими представителями французской императорской семьи, в частности, с принцессой Матильдой, проявлявшей самый живой интерес к haute politique.

В переписке состояли и императрицы – вдовствующая императрица Александра Федоровна, мать Александра II, его супруга Мария Александровна и императрица Евгения. В мае 1857 г. Александра Федоровна через графа Киселева передала императрице Евгении орден св. Екатерины, учрежденный Петром Великим в 1713 г. Право награждения этим орденом, формально считавшимся вторым по значению в Капитуле российских императорских и царских орденов, принадлежало царствующей императрице, а в данном случае – Александре Федоровне, матери императора. Орденом св. Екатерины отмечались великие княгини, дамы высшего света и представительницы царствующих европейских домов. «Мадам, сестра моя, – писала в благодарственном письме императрица Евгения, – удостоив меня знаков ордена св. Екатерины, Ваше Императорское Величество дали мне тем самым исключительное свидетельство своей дружбы, чем меня глубоко тронули… Как и Ваше Императорское Величество, я с радостью наблюдаю упрочение гармоничных отношений, которые объединяют Францию и Россию. Я хотела бы пожелать процветания Империи, управляемой мудростью Вашего Августейшего сына, и прошу Ваше Величество принять заверения в моем высочайшем уважении.

Ваша добрая сестра Евгения» [287].

Герцог де Монтебелло

С отъездом графа де Мории из Петербурга в июне 1857 г. встал вопрос о назначении нового посла Франции. Вопрос оказался не из легких. Наполеон желал сохранить тот дух доверия между ним и императором Александром, который в значительной степени возник благодаря стараниям его сводного брата, искренне убежденного в преимуществах для Франции союза с Россией. А это требовало тщательного подбора кандидатуры в преемники Мории. Новый посол должен был отвечать, по крайней мере, двум основным требованиям – понимать всю важность сближения с Россией для осуществления широких замыслов императора французов и занимать видное положение в сановной иерархии Второй империи.

Пока шли поиски такой кандидатуры, интересы Франции в Петербурге представлял временный поверенный в делах Шарль Боден. Как уже говорилось, он был там тепло встречен, и до приезда Мории не возникало никаких проблем в его взаимоотношениях с министром иностранных дел Горчаковым. Однако впоследствии, когда Мории покинул Россию, а заданный им уровень доверительных отношений с петербургским двором стал достаточно высоким, Боден перестал устраивать Горчакова. К тому же, у министра возникли сомнения относительно приверженности французского дипломата идее франко-русского союза. «Господин Боден не внушает нам доверия, – писал Горчаков в Париж графу Киселеву. – …Его присутствие здесь во главе дипломатической миссии не соответствует характеру наших близких отношений с Францией», – подчеркивал министр.

Развивая свою мысль, он продолжал: «Я признаю за господином Боденом его заслуги, желаю ему всех возможных благ, и менее всего хотел бы повредить его карьере, но я давно заметил, что наши нынешние отношения с Францией ему явно не по вкусу. Уже по этой причине я не могу не испытывать беспокойства относительно того, что именно ему на протяжении столь долгого времени доверено вести с нами дела в С.-Петербурге»[288]. Горчаков поручил Киселеву дать понять министру иностранных дел графу Валевскому: в Петербурге обеспокоены, что вопрос с назначением посла Франции затягивается[289]

.

Результатом демарша, предпринятого Киселевым по указанию министра, явилась замена французского поверенного в делах в Петербурге. Вместо Бодена, переведенного с повышением в Гессен, в Россию в декабре 1857 г. прибыл маркиз де Шаторенар. Его миссия также носила временный характер. Он должен был представлять интересы Франции до приезда нового посла, с назначением которого по-прежнему не все было ясно.

Еще в августе 1857 г. Горчаков был уведомлен В.П. Балабиным, временным поверенным в Париже, что Наполеон III намерен отправить в Петербург графа де Райневаля, занимавшего пост посла Франции при Святом престоле. В царствование императора Николая I Райневаль уже служил во французском посольстве в Петербурге в ранге советника. Балабин сообщал, что вернувшийся из России граф де Морни в беседе с ним дал самую высокую оценку качествам графа де Райневаля, считая его лучшим из возможных своих преемников в Петербурге[290].