Александр II

В то время, как и всегда, дети умели огорчать своих родителей. Однажды Дмитрий Алексеевич Милютин только вошел в свой кабинет после смотра войск на Дворцовой площади, как доложили о приходе киевского генерал-губернатора князя Дондукова-Корсакова. Князь был в числе коноводов враждебной военному министру партии, и казалось странным, почему он так вдруг появился.

Войдя в кабинет, князь казался крайне взволнованным и как-то неловко бросился на шею Милютину. Тот поспешно разомкнул его руки.

– Помилуйте, Александр Михайлович, что с вами?

– Любезный Дмитрий Алексеевич, – преодолевая рыдания, начал объяснять Дондуков-Корсаков, – мой сын Михаил, двадцати одного года, корнет кавалергардского полка…

Милютин подал несчастному отцу стакан воды.

Суть дела состояла том, что старший сын князя, обожаемый отцом и матерью, тайно женился на какой-то певичке, десятью годами старше себя, и вследствие этого должен был выйти в отставку. Родители отказывались видеть сына, молившего о прощении за то, что разрушил их честолюбивые планы и бросил пятно на княжескую семью.

– …Но вы же понимаете, Дмитрий Алексеевич, он просто легкомысленный и слабохарактерный мальчишка! Эта хитрая и ловкая особа его провела!.. Я только что объяснил все эти обстоятельства государю. Я просил его императорское величество о помиловании сыну за противозаконное вступление в брак, будучи на армейской службе, и о возвращении его на службу в армию. Государь сказал, что обсудит дело с вами. Так уж я…

– Не могу обещать вам ничего определенного, но даю слово сделать все, что от меня зависит в этом… щекотливом деле, – отвечал Милютин.

На следующий день он говорил с государем, и оба решили простить мальчишку. Вечером Милютин поспешил навестить князя и княгиню Дондуковых-Корсаковых и передал им повеление императора об определении их сына на службу и закрытии дела о противозаконной женитьбе. То-то было радости в княжеском доме.

Балы бывали в Зимнем дворце, в Эрмитаже и Аничковом дворце у наследника. Известно было, что Александр Николаевич ездил на балы, даваемые князьями Барятинскими, графами Апраксиными, графом Толстым, князем Юсуповым. Особенно много стало приемов и увеселений после свадьбы великого князя Владимира Александровича. Обе молодые великие княгини – цесаревна Мария Федоровна и Мария Павловна очень любили танцы.

Цесаревичу приходилось подчас оправдываться перед государем. Вот одна из его записочек, написанная на простом листе бумаги, небрежно, с пропуском знаков препинания:

«Милый па извини меня, что я не приехал сегодня к докладу Военного Министра, но мы вернулись домой после бала только в начале 4-го часа и легли в начале 5-го. До свидания до обеда. Минни здорова и не устала.

Твой Саша.

4-го февраля 1867».

Император хмурился, но прощал. Молодежь в царской семье не пропускала хороших балов, не пренебрегала и торжественными приемами. После приемов бывал парадный обед, на котором подавали, например, суп из черепахи и претанье, пирожки, мясо дикой козы, стерляди по-русски, котлеты Ришелье, пудинг Виктория, артишоки, на жаркое – фазанов, рябчиков и перепелов, салат, ананасы в мараскине, мороженое, фрукты, кофе, конфекты, чай (это меню торжественного обеда в честь 40-летия Николаевской морской академии).

В те годы высший свет, как и широкие круги дворянства, охватило принесенное из Франции поветрие – спиритизм. Имя Юма стало известно всем. Во многих домах устраивались спиритические сеансы. (Ими сильно увлекся, например, Владимир Иванович Даль.) В напряженной тишине с потушенным светом сидели за круглым столом, взявшись за руки, образуя цепь, и – крутилось блюдечко и вызванная «душа» по буквам передавала свои сообщения. Такого рода сеансы посещал и государь, считая их фокусами, занятным времяпрепровождением.

Противниками сеансов были люди верующие и просто обладающие здравым смыслом. Созданная по инициативе профессора Дмитрия Ивановича Менделеева комиссия Петербургского университета нашла, что спиритизм – не что иное, как «дикое суеверие». Синод также осудил его. Однако в своих забавах высший свет пренебрегал и наукой, и верой.

Кроме балов и вечеров высшее общество с большим разбором, по личному приглашению цесаревны, встречалось на катке в Таврическом саду. Мария Федоровна любила, когда ее на салазках спускали с ледяных гор ловкие молодые офицеры Александр Вонлярлярский и лейб-гусар граф Толстой.

Александр Александрович увлекался игрой в городки на коньках. В то время дамы еще только начинали становиться на коньки, этот спорт оставался сугубо мужским делом. Молодежь с неприязнью смотрела на первые попытки дам, мешавших их молодецким играм, но тихая и мягкая внешне Минни сумела настоять на своем, и вскоре в Таврическом саду зимние городки прекратились.