Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи

Так он вступился за генерального директора рижского НПО «Альфа» Лысенкова, у которого пытались отобрать домик на садовом участке, якобы не соответствовавший установленным нормам. Вопрос ставился следующим образом: либо домик, либо партбилет со всеми вытекающими последствиями. Оппонентом А.И. выступал Б.К. Пуго, тогда еще работавший в Латвии. С помощью Устинова министру удалось отстоять своего директора, кстати, инвалида войны. Аналогичная история была в Киеве, и борьба там тоже была длительной и напряженной, стоившей А.И. много нервов. В борьбе за генерального директора В/О «Электронзагранпоставка» Ю.В. Стечишина А.И. пришлось выступать против секретаря парткома своего же собственного министерства. На сей раз, как ни бился А.И. за активного и предприимчивого работника, ему пришлось, скрепя сердце, уступить.

Особенно долго длилось противостояние А.И. с директивными органами по поводу В.М. Пролейко. Пролейко пришел в ГКЭТ при организации комитета в 1961 году. Он был первым руководителем Главной инспекции по качеству, а в 1967 году руководил разделом электроники в Советском павильоне на Всемирной выставке Expo-67 в Монреале. В начале 1968 года он был назначен начальником Главного технического управления, позже преобразованного в Научно-техническое (ГНТУ) МЭП, а вскоре стал членом коллегии. А.И. Шокин ценил его, поскольку можно смело утверждать, что второго такого начальника ГНТУ в смежных министерствах не было. Его сманивали в другие ведомства: в Госплан, в ГКНТ.

Но в последние годы пребывания Шокина министром компетентные органы стали выходить к нему с предложением освободить Пролейко от должности: то он (уже невыездной) путешествует по отдаленным областям страны, то на работу не тех людей берет, ну и т. д.[338] А.И. наотрез отказывался это даже обсуждать, пока ему будут подсовывать данные неведомого происхождения или анонимки. Он прямо заявлял, что подобные предложения являются возвратом к практике тридцатых годов, а вина человека может быть установлена только в судебном порядке.

В рамках этой кампании Прокуратурой СССР Пролейко был обвинен в спекуляции магнитофонами, а потом в якобы незаконной передаче сотрудникам МЭП трех искусственных клапанов сердца[339]

из числа американских образцов, по которым в Минэлектронпроме шло создание отечественных клапанов.

Анализ многочисленных громких разоблачительных дел того времени дает веские основания считать, что все они были частями большой, хорошо спланированной кампании по дискредитации всей системы руководства СССР, особенно усилившейся с приходом к власти Горбачева. В верхах же все более заметную роль начали играть сырьевики, опьяненные легкими деньгами от экспорта сибирской нефти и газа. Возможность получения значительных валютных поступлений все больше развращала держателей власти, позволяя покрывать провалы внутренней экономической политики за счет поставок дешевого импортного ширпотреба, продаваемого населению втридорога. А среди добытчиков этого дармового богатства – нефти и газа – все больше зрело нежелание делиться с кем-либо плодами своей деятельности. Постепенно идеология, что все можно купить на мировом рынке, расширяя продажу сырья, овладевала все более широкими кругами, а внимание к развитию собственной перерабатывающей промышленности, квинтэссенцией которой были оборонные отрасли и их жемчужина – электроника, постепенно ослабевало, даже как-то помимо сознания ответственных руководителей. Стало нередким услышать обывательские рассуждения о том, что не только товары для народа, но и многие важнейшие системы, прежде всего радиоэлектронного вооружения, можно создать с помощью импортной элементной базы.

Горбачев начал смену министров, и осенью 1985 года, после праздников дошла очередь и до увольнения А.И. Шокина. О том, что отставка произойдет скоро, он знал, да и сам уже достаточно давно подумывал об уходе. А.И. Шокин никогда не обольщался Горбачевым, тем более что Г.П. Разумовский, ставший в 1985 году заведующим административным отделом ЦК, предупреждал: «Вы не глядите на то, что Горбачев все время улыбается. Он вам еще покажет, мы-то его знаем». Старые кадры были новому генсеку не нужны, и дело было не в возрасте, а в мировоззрении. Свою «перестройку» он начал с ближнего окружения, и первым был убран совсем еще нестарый

Г.В. Романов. Новым куратором оборонки на недолгое время стал еще один выходец из Ленинграда Л.Н. Зайков.

Последние годы работать А.И. Шокину было все тяжелее: и возраст сказывался, и нестабильная обстановка в верхах. Новые начальники, не знавшие, с какого конца взяться за дело, пробовали в основном административные меры. И по субботам теперь стали работать, и выговоры министрам объявлять. А.И. Шокин тоже получил выговор, то ли за телевизоры, то ли еще за какую-то ерунду. Но он считал своей заслугой то, что у него в министерстве, в отличие от других, был опытный преемник В.Г.Колесников.

Министра пригласили в ЦК и предложили (в отличие от многих других) самому подать заявление, что он и сделал: