Но невольно возникает вопрос: почему, если этот факт имел место, никто, никогда и нигде не упомянул о таком массовом раскрытии стукачей? И наконец, почему ни единым словом об этом не обмолвились Л. К. или Д. М. Панин? Панин ведь находился в марфинской «шарашке» в одно время с Солженицыным. Николай Виткевич сказал мне: «Солженицын все это выдумал, об этом я ничего не знаю».
Для чего он выдумал подобную сцену? Во-первых, для того, чтобы при помощи литературного приема вывести художественный образ честного, невинного узника Солженицына и избавиться от прошлого, которое не может его не угнетать. Во-вторых, для того, чтобы отомстить наконец своему «кровному побратиму» со двора на улице Шаумяна А. М. Кагану. Кто не умеет и не хочет научиться проигрывать, тот ждет почти тридцать лет.
А злоба в нем все накапливалась и рвалась наружу…
Но разве дело только в этом?
Если мы сопоставим многие «сенсационные» высказывания А. Солженицына, изложенные на страницах его «сочинений», и его устные беседы со мной и другими людьми с истинными фактами, то натолкнемся на клубок лжи и противоречий. Получается такой парадокс: у человека, прожившего на свете 60 лет, не находилось на своей родине ни одного светлого места, ни одной светлой личности.
– Чем же это можно объяснить?
«Свойством его характера, – ответила мне Мария (отчество, к сожалению, не запомнил), его товарищ студенческих лет. И добавила: – Вы знаете, он и в юности попадал в очень сложные перипетии. Часто упрекая его в фальши и злословии, я, бывало, спрашивала у него: „Зачем ты, Саня, это делаешь? Ты ведь как тот Скорпион, сам себя губишь“. Я имела в виду народную присказку, когда Крокодил после долгих уговоров согласился перевезти через реку Скорпиона с твердым уговором, что паук не ужалит его в пути. Когда достигли середины реки, Скорпион, устроившись поудобнее, вонзил свое жало в спину Крокодила.
– Зачем ты это сделал – ты ведь сам гибнешь?..
– Не могу иначе – характер не позволяет, – ответил Скорпион».
Так и Солженицын не может иначе – характер не позволяет.
Между прочим, убедиться в вышеизложенных истинах читателю помогает сам Солженицын – его неимоверное многословие. Каскад слов, каскад имен, историй, сентенций, противоречивых и алогичных.
Я, как публицист, не претендую на роль патологоанатома (другие, быть может, выполнили бы ее лучше меня), но, пользуясь свободой слова и свободой личности в своей родной стране, я хочу поделиться с читателем своими впечатлениями о «правдолюбце» с лживой и грязной душой, о «великомученике», не пережившем мук, – Александре Исаевиче Солженицыне, с которым неожиданно свела меня судьба.
…Лагерная жизнь Александра Исаевича Солженицына преподнесла еще один сюрприз.
Тайный информатор Александр Исаевич Солженицын (псевдоним – Ветров) покидает спокойный уголок Марфино и уезжает из «шарашки».
Почему?
Причину нам подсказывает Николай Виткевич, который тоже там работал в то время: «„Шарашка“ реорганизовывалась, и низшие научные кадры переводились в нормальные лагеря».
Солженицын уехал в числе первых. Руководство специального секретного лагеря в Марфино, очевидно, не нуждалось в Солженицыне как в «специалисте», ведь он использовался совсем для других, нетворческих, целей.
«Заключенных перевозили без спешки. А им самим и вовсе некуда и незачем было торопиться. У Сани было время поинтересоваться историями тех, с кем на пересылках сводила его судьба… В арестантских вагонах, вообще во всей этой обстановке, он чувствует себя легко и привычно, выглядит хорошо, полон сил и очень доволен последними тремя годами своей жизни.
По дороге и в пересыльных тюрьмах их довольно прилично кормят. Разумеется, не так, как в „шарашке“, и Солженицын, чтобы компенсировать это ухудшение, пытается бросить курить.
Первое знакомство с Азией. Впервые любуется он „благородно красивым Уралом“. Впервые проезжает мимо обелиска „Европа – Азия“.
Но вот и конечный пункт их назначения. Экибастузский лагерь. Внутри треугольника: Караганда – Павлодар – Семипалатинск. Голое, пустынное место с редкими строениями».
Так описывает переезд Солженицына в казахстанский лагерь его первая жена.
Экибастуз
Кто стоит на границе Европы и Азии? Молодой, подающий большие надежды писатель? Мечтательный Морж? А. Солженицын – стукач Ветров? Быть может (двоякость судьбы человеческой неисповедима), и тот, и другой, и третий?
Изучая жизнь Солженицына, я задавался естественными вопросами: почему он так внезапно уехал из марфинской «шарашки»? Почему он, будучи таким изворотливым и себялюбивым, не попытался сохранить свои удобства? Что здесь не сработало? Почему вдруг много лет спустя Солженицын начнет так пространно оправдываться в том, что был тайным информатором?
Все эти вопросы логически взаимосвязаны. Однако вывод, который закономерно отсюда вытекал, еще нуждался в доказательствах.