Альфа и Омега. Книга 2

Я прикусила губу, отведя глаза. Отчего-то мне стало очень стыдно — как если бы это только я была виновата в том, что наша метка потеряла свои магические свойства, а мой альфа сейчас был вынужден глушить боль от ранения таблетками. Умом я понимала, что в разное время мы хотели этого оба, а оказались в том полуразрушенном скорее по настоянию Йона, но это не помогало мне справиться с чувством, что если бы я с самого начала не отвергала дар Великого Зверя, отрицая и проклиная его, то все бы сложилось совсем иначе. И многие из тех бед, что обрушились на нас впоследствии, просто бы не произошли.

Могло ли так быть, что нас действительно наказывали за то, что мы отказались от дара предназначенной любви, изначально не оценив его по достоинству? И если так, то так ли не прав был отец Евгений, считающий, что Чистые дни — что бы в итоге ни скрывалось под данным наименованием — могли закончиться по аналогичной причине, только в более… крупных и серьезных масштабах? Мне не нравилась идея, что я начинаю думать как наш враг, но, допуская такую вероятность, мы, по крайней мере, получали вполне правдоподобную версию того, почему неприятности так и сыпались на нас с Йоном, как из рога изобилия. Сколько раз наша метка болезненно ныла, реагируя на наши ссоры и отдаление? Сколько раз эта боль была единственным отрезвляющим фактором, что возвращал меня к реальности? Быть может, все остальное было своего рода событийной проекцией этой боли? Более изощренным способом заставить нас страдать за наше неповиновение? Последняя мысль пеплом горчила на языке, но я уже вообще ничего не знала и не понимала и готова была допустить самые безумные и жестокие варианты, которые, однако, хоть как-то структурировали и объясняли все то безумие, что творилось в наших жизнях с того момента, как мы впервые встретились.

— Хана, ты меня слушаешь? — Йон щелкнул пальцами у меня перед лицом, возвращая меня к реальности.

— Прости, я… задумалась, — мотнула головой я. — Ты хотел поговорить о нашей метке?

— Да, и о том, что случилось на той вечеринке, — подтвердил он. — Когда она… не сработала, как нужно, ты сказала, что… — Он не договорил, отвлекшись на звук зазвонившего у него в кармане телефона. Оказалось, что звонил Дуглас, и, знаком попросив у меня прощения, мой альфа отошел поговорить с отцом. Разговор у них вышел короткий, но, как оказалось, крайне содержательный.

— Что он сказал? — спросила я, воодушевленная широкой улыбкой на лице Йона, с которой он вернулся ко мне. Кажется, я не видела ее уже много дней.

— Собирайся, маленькая омега, мы едем в гости, — довольно ответил он.

— К твоему отцу? — уточнила я, наконец поднимаясь с пола и уже размышляя о том, чтобы обсудить с Дугласом то, что написала Джен.

— Бери выше, — хмыкнул он. — Нас приглашает к себе Его будущее Святейшество. Медвежонок наконец соизволил вылезти из своей берлоги.

Глава 17. Рассвет

Как выяснилось, госпожа Боро и Медвежонок жили за городом, и чтобы добраться до их дома, нам пришлось больше двух часов провести в машине. Арендованный автомобиль вел Дуглас, Йон сидел рядом с ним, а я в одиночестве расположилась на заднем сидении. Мой альфа ни на секунду не задумался, выбирая место, но, признаться честно, в тот момент мне и самой как-то инстинктивно хотелось держать дистанцию, словно моя тайна, зажатая между нами, начинала обжигать меня всякий раз, когда мы оказывались слишком близко.

Сперва разговор в машине не клеился, но когда мы выехали из города на трассу и у Дугласа отпала необходимость безотрывно следить за дорогой, он смог ответить на несколько неизбежно возникших у меня вопросов. Начал с того, как некоторое время назад, еще когда он тихо-мирно вкушал плоды заслуженной пенсии, с ним связалась госпожа Боро.

— Прежде мы с Констанс были знакомы лишь шапочно, — добавил он. — До того, как ее муж стал кардиналом и был просто рядовым служителем Церкви вроде меня, мы иногда пересекались на разного рода публичных мероприятиях, но едва ли обменялись парой слов за все эти годы. Самого Фердинанда многие считали выскочкой из-за того, что он появился буквально ниоткуда и без чьей-либо протекции и помощи прошел путь от служки в деревенском храме до настоятеля Церкви Святой Изабеллы.

— Он служил там? — немного удивилась я.

— Буквально несколько лет, прежде чем получил сан кардинала Восточного города. Ему удалось задурить прежнему Иерарху голову рассказами о своем сыне и том, как благодаря ему они вместе спасут расу бестий от вымирания. — По тону Дугласа я сразу поняла, что он такие методы не одобряет. Хотя, с другой стороны, его отношение к кардиналу Боро могло измениться уже после того, как по его вине мы с Йоном оба едва не попали за решетку. — Констанс всегда держалась в стороне от всего этого. Некоторые считали ее забитой серой мышкой, ничего из себя не представляющей, но никто не смел отрицать того факта, что она была ослепительной красавицей даже для омеги. Из-за этого злые языки поговаривали, что Фердинанд вытащил ее чуть ли не из дома терпимости.