Альфа и Омега. Книга 2

Я не закончила мысль, но, думаю, Йон и так меня понял. Он попал в дом своего отца озлобленным и напуганным ребенком, отягощенным чувством вины и убежденным, что в одиночку противостоит целому миру, враждебному и жестокому. То хорошее в нем, что выражалось в его заботе сперва о сестре, а потом о матери, было практически уничтожено, а вместе с пришедшей после пробуждения его истинной природы яростью альф могло и вовсе никогда не вернуться. Он мог стать невероятно опасным и безжалостным, стать тем, за кого я приняла его в день нашей первой встречи — хладнокровным убийцей, готовым на все ради достижения своей цели. Поэтому мне показалось вполне естественным, что его отец так заботился о том, чтобы научить юного альфу понимать других и сопереживать им.

За те полчаса, что мы шли пешком вдоль дороги, мимо нас промчалась всего пара легковушек и один грузовик, груженный клетками с цыплятами, после которого остался длинный след из перьев и густой крепкий запах куриного помета. Я опять вспоминала свои детские годы и то, как мы с родителями ездили за город. Почему-то в подобных путешествиях меня куда больше увлекала сама дорога, нежели пункт назначения, к которому она приводила. Идти сквозь мягко окатывающие тебя волны душистого лета, позволяя мыслям растекаться во все стороны, не касаясь ничего конкретного и в то же время охватывая весь мир и восторг самой возможности существования в нем — тогда это казалось намного более ценным. Сколько лет я не вспоминала и не думала о тех временах? Сколько лет мое лето ограничивалось офисным кабинетом и двумя неделями где-нибудь на курорте, поспешными, обрывистыми и слишком сконцентрированными, чтобы их можно было в самом деле хоть немного ощутить? Мое детство — лучшая и самая правильная его часть — вернулось ко мне благодаря мужчине, которого я встретила и полюбила. Йон, сам того не подозревая, продолжал знакомить меня с самой собой, напоминая о том важном, что я беспечно растеряла, пока поспешно и жадно взрослела.

— Мне никогда не нравились фильмы про любовь, — вдруг признался он, вторгаясь в гудящий сонм моих мыслей. — Сперва я думал, что это потому, что они совершенно не реалистичные, скучные и приторные, а потом в какой-то момент понял, что почему-то завидую главным героям таких историй. Тому, что они чувствовали к своим вторым половинкам, тому, что могли это выразить. Меня раздражало то, что порой я представлял себя на их месте, ведь — я был уверен — мне это было вообще не нужно. Мы с отцом даже пару раз спорили на эту тему. Он считал, что я не принимаю идею любви из-за того, что был ее лишен, а я… — Он задумался, подбирая слова. — Сейчас я думаю, что больше всего меня бесило, что я чувствовал ее даже после всего. Желание быть с кем-то, заботиться о ком-то, хотя это противоречило абсолютно всему, что я тогда считал для себя правильным. Это казалось просто бессмысленным, пока я не встретил тебя.

Я на мгновение опустила голову, улыбаясь и стараясь уловить и сохранить этот миг внутри себя. В прошлый раз, во время подобного разговора, альфа сказал, что без меня не смог бы продолжить свой путь мести, и это меня ранило сильнее, чем я могла предположить. Слышать теперь об ином смысловом наполнении нашей встречи было куда приятнее.

— Я тоже много думала об этом, — согласилась я. — В том числе о постулате, что альфы и омеги рождаются для того, чтобы встретить друг друга. И… пришла к выводу, что это, скорее всего, не так.

Кажется, мой неожиданный вывод его удивил — он даже обернулся через плечо, чтобы убедиться, что я говорю серьезно. На фоне яркого закатного солнца его лицо было едва различимо, и черные прядки челки, бьющиеся на ветру у лица, вспыхивали золотом.

— Или точнее это так не для всех, — поправила себя я. — Совсем не для всех. Знаешь, я всю жизнь жила с чувством, что мне навязывают необходимость иметь партнера, семью, детенышей. Я противилась этому, потому что не хотела идти проторенной тропой, и казалась себе такой… продвинутой, современной и независимой.

— Что-то изменилось? — полюбопытствовал Йон.

— На самом деле да, — серьезно подтвердила я. — Судя по всему, ты в курсе, чем обычно заканчиваются все классические мелодрамы — герои преодолевают все препятствия на пути друг к другу, обнимаются и целуются под романтичную музыку и все, титры.

— Вроде того, — хмыкнул он.