Альфа и Омега. Книга 2

— Я бы с удовольствием… — начал было Йон, но отец решительно его перебил:

— Ну уж нет. Сегодня ваш последний день в моем доме, и я сам хочу как следует позаботиться о своих гостях. Вы оба пригодитесь мне на кухне, но чуть позже. Я что-нибудь соображу для нас с Йоном, а вы пока можете провести время на свежем воздухе. — Он выразительно покосился на банки с краской, и его сын добродушно усмехнулся:

— Хочешь свесить на нас самую неприятную работенку?

— Напротив, я, как могу, забочусь о вашей физической форме, — ничуть не смутился тот. — В этом вашем Восточном городе одни каменные коробки, ни зелени, ни неба. А воздух, чувствуете, какой здесь воздух? Дышите про запас, молодежь, такого больше нигде нет!

— …Так что он там говорил про воздух? — уточнила я полчаса спустя, когда мы, переодевшись в рабочую форму, открыли банки с краской, и оба одновременно отпрянули назад.

— Уже который день с ней работаю и никак не привыкну, — поморщился Йон, поплотнее устраивая блокирующую запахи маску на своем лице. — Мне кажется, уже давно пора на законодательном уровне освободить бестий от работы с сильно пахнущими материалами. Почти уверен, что папа просто решил сэкономить на рабочих.

— А, может, он пригласил тебя в гости именно сейчас не просто так, — выразительно двинула бровями я. — Учитывая, что половину он покрасил сам, я могу только аплодировать стоя его выдержке.

Мой альфа слегка помрачнел, словно в самом деле допустив возможность того, что вся эта поездка была изначально задумана его отцом только для того, чтобы разобраться с опостылевшим ремонтом, и я, чтобы отвлечь его, макнула кисточку в краску и затем нарисовала на подготовленной к покраске стене дома большое размашистое сердечко.

— Как тебе? — широко улыбнулась я.

— Это что-то из минимализма и постмодерна? — нарочито задумчиво уточнил он, наклонив голову набок, чтобы изучить мой рисунок.

— Не притворяйся, что разбираешься в искусстве! — прыснула я, ткнув его локтем в бок. — Хотя… я вообще-то тоже не особо в нем разбираюсь.

— Значит, нам нужно создать собственный стиль, — уверенно произнес альфа, а потом поднял банку с краской и с размаху выплеснул ее на стену. Я взвизгнула от неожиданности и отпрыгнула в сторону от брызнувших во все стороны белых капель, а потом покатилась со смеху, видя, с каким скепсисом Йон оглядывает свои безнадежно испорченные штаны.

— Было бы здорово, если бы они были разноцветные, — признала я, оглядывая выстроенные пирамидкой однотипные банки краски. — Можно было бы разрисовать тут все, как душе угодно. Была бы память и для Дугласа, и для нас.

— Какие бы цвета ты выбрала? — деловито уточнил Йон, принимаясь размазывать свою огромную кляксу на стене, чтобы придать ей хоть сколько-нибудь пристойный вид.

— Черный для тебя и оранжевый для меня. Зеленый для Дугласа. Фиолетовый для Ории, голубой для Медвежонка, бронзово-золотой для Джен, белый для отца Горацио. Я бы нарисовала цветы, похожие на облака, и облака, растущие на деревьях. Летающих китов и толстых единорогов. Небесный поезд, полный огней и детских снов, что причаливает к огромным, парящим высоко в воздухе платформам, и плывет, плывет сквозь время.

— И куда он едет? — спросил мой альфа, глядя на меня очень внимательно — так, словно мой ответ по каким-то причинам был невероятно для него важен.

— Туда, где у всех все хорошо, — с немного грустным вздохом пожала плечами я. — В будущее.

— Значит, нам стоит успеть взять на него билеты, — подняв брови, развел руками он, и я, поймав его взгляд, не смогла сдержать улыбки и кивнула.

На вечер Дуглас действительно закатил настоящий пир. Мы с Йоном принимали самое деятельное участие в готовке почти каждого блюда, и я потом даже пожалела, что не записывала рецепт прямо по ходу действия. Там был наваристый суп с креветками и сыром, мясо с грибами и овощами, зажаренное на гриле, и совершенно потрясающий домашний чизкейк, который мой альфа почти целиком затолкал в себя, так что я едва успела ощутить его тающий вкус на языке. Мужчины открыли бутылку старого вина, что хранилось у Дугласа в подполе, и, хотя я не особо любила красное, даже меня покорил его вкус.

— Я бы хотела, чтобы это никогда не заканчивалось, — со вздохом признала я, в этот раз не оставив на своей тарелке ни крошки.

— Хорошие времена тем слаще, чем реже случаются, — пожал плечами Дуглас, улыбнувшись мне. — Сохрани этот вечер в памяти, Хана, и возвращайся к нему, когда станет особенно плохо.

— А это идея, — вдруг оживился Йон. — Подождите-ка минутку.

Он ненадолго вышел из-за стола и скоро вернулся, вооруженный своим старым фотоаппаратом.

— Там еще осталась пленка? — искренне удивилась я.

— Как раз пара кадров, — кивнул он. — Садитесь поближе, я хочу заснять нас всех.

Я обняла старшего альфу с одной стороны, и его сын, настроив задержку на фотоаппарате, присоединился к нам с другой. Он обнял меня за талию, другую руку положив Дугласу на плечо, и мы замерли на пару секунд, пока щелчок камеры не оповестил нас о том, что снимок сделан.

— Распечатаем и поставим дома, — решил Йон. — А, вот и пленка кончилась, кстати.