Али-баба и тридцать девять плюс один разбойник

Разбойники забегали по пещере, исполняя приказ правой руки главаря. Сам предводитель сполз с коня, доковылял до «трона» и развалился на нем в задумчивой позе Марата, размышляющего о революционном терроре. Махсум был не в духе, и никто не решался его беспокоить. На его угрюмой физиономии словно было написано: «Не беспокоить! Опасно для жизни!» И все обходили его стороной, даже Ахмед долго не решался приблизиться к своему шефу, но когда мулы были готовы, и мешок с камнями и толикой золотых динаров уже привязали к спине одного из них, Ахмед все-таки решился подойти.

– Шеф?

– Чего тебе, Ахмед? – не отрывая взгляда от кончиков собственных сапог, вяло спросил Махсум.

– Шеф, мулы готовы.

– Ну?

– Я говорю: мулы готовы – пора ехать.

– И?

– Вы разве не поедете?

– Зачем?

– Как зачем? А Касым?

– Ахмед, ты такой нудный иногда бываешь. – Махсум нехотя сполз с «трона» и поплелся к коню. – Поехали, только я тебя честно предупредил.

– Значит, вы говорили серьезно? А я решил, что это… Как вы говорили? Бзднительность?

– Ахмед, я тебя умоляю, кончай всякие глупости запоминать! – Махсум одарил телохранителя не очень приветливым взглядом исподлобья. – Скоро совсем по-человечески говорить разучишься.

– Но я думал, так круче!

– Чушь все это, – устало покачал головой Махсум.

– Но…

– Едем! – Махсум взобрался на коня, развернул его и направил в сторону ущелья. Ахмед заторопился следом, за Ахмедом потянулась группа поддержки в лице Азиза и Саида.

– Шеф!

– Ну?

– Может, тогда не поедем? – засомневался Ахмед.

– Теперь уж дудки! Я докажу, что твоя затея плохо пахнет. Вот увидишь! – состряпал злорадную физиономию Махсум.

– А может, не надо? – сжавшись в седле, заскулил Ахмед. Он наконец осознал, что главарь вовсе не шутит, и оттого Ахмеду стало вовсе не по себе.

– Надо, Ахмед, надо! Кто бы знал, как мне все надоело… И, главное, не вздумай спросить, что.

– И в мыслях не было, шеф! – поспешно заверил Ахмед, хотя именно так и собирался поступить.

– То-то же!

Касым бегал из одного угла комнаты в другой. Ожидание было тягостно, сомнения – еще более мучительны. Касыма прямо-таки раздирало на части от противоречивых сомнений. Хотелось и мешок золота получить, и чтобы разбойники отвязались, и предавать брата не хотелось, но как осуществить все это разом, Касым не имел ни малейшего представления. Мешка не будет, пока он не расскажет, не расскажет – не будет ни мешка, ни головы, а расскажет – будет мешок (возможно, будет), но Касым потеряет уважение людей (которого, впрочем, у него никогда и не было по большому счету). Хотя с золотом можно переехать в другой город, где Касыма никто не знает, а вот без головы этого уж точно не сделаешь.

А если соврать, указать Ахмеду не на Али-бабу, а на кого-нибудь другого? Хорошо, если разбойники разбираться не станут и сразу сделают свое любимое «вжик». А если проверят?..

Нет, выхода всего два: либо рассказать все как есть, либо бежать, бежать, куда глаза глядят! А если к Али-бабе? Говорят, повинную голову сабля не сечет… Да, нужно бежать к Али-бабе. Предупредить его обо всем, и будь что будет!

Касым, собравшись с духом, понесся к калитке, распахнул ее и… уперся носом в казавшуюся удивленной морду коня, загородившего собой весь проем калитки. Касым медленно поднял голову, встретился глазами со смешливо-презрительным взглядом Ахмеда и отступил обратно во двор.

– Куда это собрался наш дорогой Касым? – прищурился Ахмед, ловко спрыгнул с коня и направился к калитке.

– Я… услышал вас… хотел посмотреть, встретить… вот! – промямлил Касым, отступая все дальше вглубь двора.

– Вот ты нас и встретил! – потер ладони Ахмед. – Эй, там! – крикнул он, обернувшись. – Заводите мулов!

Двое разбойников спешились и, ведя в поводу мулов Касыма, вошли по одному во двор. К спине второго мула был приторочен мешок. Глаза Касыма загорелись, но сомнения все еще одолевали его.

– Вот, смотри! – указал на мулов Ахмед. – Я сдержал свое слово, а теперь сдержи и ты!

– Знаете, я… – заюлил Касым.

Ахмед нахмурился, положив пальцы на эфес сабли.

– Только не вздумай сказать, будто тебе опять память отшибло! Свой дом, я вижу, ты нашел без труда, значит, память к тебе вернулась.

– Нет-нет, что вы! Я хотел… хотел сначала посмотреть золото.

– Ты мне не доверяешь? – удрученно покачал головой Ахмед. – Мне, Ахмеду?!

– Что вы, почтеннейший Ахмед!

– И правильно делаешь! Золото любит, когда его щупают, – скривил губы разбойник. – Эй вы, отвяжите мешок и тащите его сюда! – скомандовал Ахмед сопровождавшим его разбойникам.

Махсум, не слезая с коня, наблюдал за происходящим и напряженно вслушивался в беседу, прикидывая, чем она закончится. От Касыма можно было ожидать чего угодно; от Ахмеда – тем более. Неуравновешенный Ахмед мог выйти из себя из-за малейшего пустяка, и тогда… Как же Махсуму надоела эта странная местная привычка всем без разбора, суда и следствия рубить головы!

Между тем Азиз с Саидом сгрузили со спины мула тяжелый мешок, доволокли до Касыма и поставили у его ног.

– Проверяй! – предложил Ахмед, указав плеткой на мешок.