Альянс мусорщиков

— Я дошел до обсуждения необходимости в новом заместителе, попытался спросить, что ты думаешь о моих молодых офицерах, но ты ни словом не намекнула, заинтересована ли сама им стать.

Я моргнула.

— Ты обсуждал со мной своих офицеров, чтобы посмотреть, не предложу ли я занять этот пост?

— Да, но ты ничего не сказала. Я решил не заострять внимание на теме, поскольку появление иномирцев осложнило ситуацию. На следующее утро я переговорил с Мачико и рассказал ему, что собираюсь отложить разговор с тобой на тему офицерства до весны.

Он всплеснул руками.

— Упрекая Мачико, я имел в виду именно этот разговор. Мак знал, что смерть Касима ослабила мои позиции, что альянс недоволен и назначение первой женщины-офицера может обострить проблему. Все еще поверить не могу, что Мачико провернул это за моей спиной.

— Ты прав. Это полная бессмыслица. Не могли бы мы вернуть Мачико? Я хотела бы задать ему несколько вопросов.

Доннел растерянно взглянул на меня.

— Если ты этого хочешь. Вернусь через пару минут.

Он встал и вышел за дверь. Впервые я осталась одна в комнатах Доннела. Я поднялась, посмотрела на свое проклятое кресло и на то, в котором обычно сидел Мачико. Это выглядело совершенно по-детски, но…

Я не могла поднять кресла из-за их тяжести, поэтому пришлось тащить мебель по полу. Хватило минуты, чтобы поменять их местами. Я с невинным видом уселась в свое новое задолго до того, как Доннел и Мачико вернулись в комнату. Когда они пришли, я заметила у Мачико красную припухлость под правым глазом, что не помешало ему бросить растерянный взгляд на кресло. Я заговорила, пока он не успел поинтересоваться, каким чудом оно поменяло цвет.

— Почему?

— Что? — мгновенно отозвался Мачико.

— Ты старательно подготовил мое назначение первой женщиной-офицером Доннела. Я могу понять: ты хотел, чтобы я проложила дорогу к чину для твоей жены и дочерей, но зачем делать это в такое время, не дожидаясь весны? Ты должен понимать, что мое утверждение в роли офицера станет лишь первой битвой в долгой войне. Члены подразделений, противостоящие выбору женщин-офицеров, воспользуются любым шансом, чтобы раздуть проблему и отказаться выполнять мои приказы, начнется серьезный спор, могу ли я пользоваться луком и возглавлять охотничьи группы.

Мачико улыбнулся.

— Ты гораздо умнее своего отца.

— Спасибо, — пробормотал Доннел.

Мачико проигнорировал его, не отрывая от меня глаз.

— Я годами внимательно наблюдал за тобой, Блейз. Я думал, ты станешь хорошим офицером, потому что умна, преданна и внимательна, но я не знал, есть ли у тебя дополнительные качества, необходимые будущему лидеру альянса.

Он помолчал.

— Произошедшее на крыше было потрясающе. Жюльен взбесился, Лютер стоял в полной нерешительности, а Аарон ждал, что руководство возьмет на себя кто-то другой. Именно ты, Блейз, приняла командование и нашла самые нужные слова. «Я не позволю покрыть нас стыдом, убив военнопленных».

Он покачал головой.

— Мне не стоило удивляться. Доннел годами боролся при помощи своих песен, пока не основал Сопротивление Земли, а затем начал сражаться с оружием в руках. Вполне логично, что и его дочь умеет разить словами.

Он пожал плечами.

— Тот момент на крыше убедил меня, что ты станешь гораздо лучшим лидером, чем Жюльен, Лютер или Аарон, но ты права — сейчас плохое время для споров о назначении женщин офицерами. Я бы не стал рисковать, не будь здесь замешан еще один фактор. Ты нужна нам на офицерском посту немедленно, Блейз, потому что ты была в Лондоне во время пожара.

Его слова меня напугали.

— Лондон сгорел шесть лет назад. Какое это имеет значение сейчас?

— Лондон был оставлен в две тысячи триста восемьдесят втором году, — ответил Мачико. — Девятнадцать лет спустя по нему пронесся пожар. Нью-Йорк опустел в две тысячи триста восемьдесят девятом. Огненный шторм накроет его ближайшим летом.

Теперь я пребывала на грани паники.

— О чем ты говоришь?

— Мачико неразумно тревожился из-за количества пожаров прошлым летом, — сказал Доннел. — Я все время говорил ему, что усиление пожаров в такую жаркую сухую погоду естественно, но он не слушал.

— Те возгорания произошли не просто из-за жаркого лета, — возразил Мачико. — Я говорил с людьми, прибывшими из Лондона. Количество мелких пожаров росло в течение нескольких лет, а летом две тысячи четырехсотого они высыпали повсюду. Зимой все затихло, но летом две тысячи четыреста первого возник настоящий огненный шторм. Здесь вырисовывается та же картина.

Моя голова поплыла, и образы шестилетней давности смешались с нынешними. Меня окружали дым и пламя, но горели здания в Нью-Йорке, а не в Лондоне.

— Мы должны покинуть Нью-Йорк этой весной, — продолжал Мачико. — Я месяцами предупреждал Доннела об этом. Он не принимал угрозу огня всерьез, но я знаю, что ты примешь, Блейз. Ты нужна нам в офицерском звании, потому что веришь в опасность приближающегося пожара и найдешь слова, чтобы убедить Доннела и остальных.