Алимчик

На подушке две головы: короткоостриженная, – это моя, а другая, с длинными каштановыми волосами, принадлежит моей неожиданной подруге, у которой я живу, или точнее ночую, уже месяц. Она старше меня, наверное, лет на пятнадцать, но разве это что-то меняет? В постели все равны, а зрелым женщинам так хочется заполучить молодого жеребца, из которого так и прет сексуальная энергия. Моя неожиданная подруга – небольшого росточка ухоженная женщина, не расплывшаяся, словно квашня, подобно многим русским женщинам. Детей у неё нет. У неё крупная, уже начинающая обвисать грудь и большая упругая задница. Моя подруга не говорила, где работает, но из обмолвок я понял, что она музработник в детском саду. У неё в зале стояло электронное пианино, и она часто разучивала детские песенки, подпевая себе приятным грудным голосом. Мне нравилось садиться рядом с ней, осторожно поднимать полы халата и гладить бедра. Сначала она терпела, потом сердилась, сбивалась с ритма и текста песенок, и притворно била по рукам. Но я был настойчив, и она, тяжело дыша, падала на палас. Занавес! О дальнейшем рассказывать не хочу.

Я живу в огромной многоэтажной башне на десять подъездов. Рядом стоят еще две таких башни. Между ними – детская площадка с горками и качелями, а рядом – автомобильная стоянка. Под башнями были подземные парковки, стоившие очень дорого, поэтому жильцы экономили, оставляя свои машины на стоянке. Там я познакомился с нынешней подругой случайно-банальным образом.

Поздняя весна. Вечер. Прошел дождь, под ногами расплывались лужи с бензиновым налетом, фонарей было мало, и я шел по автомобильной стоянке к своей башне, лавируя между грязными автомобилями. Сначала услышал женский крик, потом возбужденные мужские голоса, повернул голову и увидел, как два великовозрастных оболтуса наскакивают на женщину, пытаясь вырвать у неё сумку. Она взывала о помощи, шипела, как разъяренная кошка, но площадка была пуста, и помочь было некому. Силы были не равными, оболтусы порвали ремешок и завладели сумочкой, и тут на просцениуме появился ваш покорный слуга. Хоть я и не в ладах с законом, «крадун на заказе», и за плечами уже два судебных приговора, но по мне обижать женщин плохо. Я вырвал сумочку из рук одного из них, но второй не согласился с тем, что так легко придется расстаться с только что полученной добычей, и засветил мне в глаз.

Я попытался увернуться, наткнулся на грязный бок машины, кулак попал в нос, кровь потекла по губам, и почувствовал её соленый вкус. У меня попытались вырвать сумочку, я споткнулся о бампер, пошатнулся, и чтобы не отдавать сумочку, подбросил её вверх. Злополучная сумочка на мгновение зависла в верхней точке и под воздействием гравитации устремилась к земле, где её ловким приёмом, подпрыгнув, поймала женщина, которая видно в юности играла в волейбол. Неудачливые воришки грустными глазами проследили, как исчезла их законная добыча, вяло попрыгали на меня, вымещая злобу за утрату добычи. Мы обменялись ударами, мне еще раз попали по лицу, и, выкрикивая в мой адрес угрозы, подростки неспешно удалились. Они жили в одной из башен, поскольку других жилых домов поблизости не было. Я осмотрелся: куртка была в грязи, лицо ощутимо побаливало, а когда провел по нему рукой, увидел на ладони кровь. В горячке запамятовал, что попали по носу. Надо идти домой, зализывать раны и выслушивать очередные нотации мамаши по поводу непутевого сыночка, что как свинья, везде найдет грязь и драку. Луна была крупная, сочная и пахла антоновскими яблоками7, и была у меня с правой стороны. Неужели я сделал что-то хорошее? Тьфу!

Незнакомка, чью сумочку я успешно спас от незадачливых воришек, холеной ручкой взяла меня за подбородок, внимательно осмотрела меня, и безапелляционно заявила: «пойдемте ко мне домой, а вам лицо поправлю». На мои вялые отнекивания женщина не обратила внимания, а только попросила взять сумку с продуктами из автомобиля. Я, как послушный телок, послушался и донес увесистую сумку до второй башни. Лифт вознес нас на восемнадцатый этаж.

В узком лифте я прижался к стенке, чтобы не испачкать женщину грязной курткой. Под яркими лампами лифта сумел разглядеть лицо женщины. На вид ей было около сорока лет, лицо еще было свежим, однако тонкие морщинки его уже основательно прорезали. У нее был высокий лоб, узкие бровки, небольшие серые глазки, прямой нос, плотные губы и нежный овал подбородка. Волосы из-под вязаной шапочки пленительно рассыпались по плечам, а какая у неё была фигурка! От неё приятно пахло духами и зрелым женским телом. У меня аж слюни потекли, геронтофил, мать его, так внезапно захотелось эту женщину! Но руки распускать не стал, боялся схлопотать по многострадальной физиономии. Потом, незнакомка, не была дешевой и доступной женщиной.