Алиса и Диана в темной Руси

– Наверное у богатырей, – прокаркал ворон и тут же чуть не подавился, потому что Полуверка посмотрела на него неким определённым взглядом, ярко свидетельствующим о том, что у птички скоро отсохнет язык.

– Поляницы, – уточнила она. – Добрые девки поляницы Степаниде харчи подносят, когда я каликой перехожей у их ворот долблюсь. И хлебца могут дать, и уточку перелетную, а ежели конь богатырский скопытится, то и кониной обрадуют.

– Фу-фу-фу, – поморщилась вегетарианка Дина.

– А зачем ты еду выпрашиваешь, если в ней не нуждаешься? – строго спросила Алиса, которая не одобряла, когда выпрашивали лишь бы выпросить.

Полуверка вздохнула:

– По привычке, деточка, по привычке. Вот упомню, бывало, бегает младая Степанида да всё вымаливает: «Матушка, дайте хлебца! Батюшка, дайте студня! Тётушка, дай молочка попить! Дедко с бабой, дайте у курочки обглодать крылышко!»

– Фу, что это? – опять скуксилась Диана.

– Не обращай внимания, – снова чуть было не подавился ворон. – Старуха детство своё золотое вспомнила. Раньше так принято было, дети не в игрушки играли, а взрослых за подолы дергали и о еде канючили.

– Понятно, – вздохнула Алиса. – Голод не тётка. С едой, поди, проблемы были в древние времена.

Ворон посмотрел куда-то вдаль, а потом сказал:

– Да их карапузы ежели и нажрутся от пуза, то всё одно пожрать просят – привычка у них такая! А когда им дают, то они прячут пищу где ни попадя. А потом могут и тухлятины нажраться, да и сдохнуть в неровен час.

– Да… – покачала головой младшенькая, видимо вспомнив свои недавние кошачьи потребности: орать по поводу и без повода «мяу-мяу, мать дай пожрать».

– Ага, обойди-ка всех соседей, так под порогом у тебя целый склад может скопиться.

– На случай ядерной войны!

– Ну ладно, хватит ёрничать, – встала Алиса. – Теперь знаем, кто нас приведёт к поляницам, когда мы из пещеры вылезем.

Все закивали. Дальнейшее путешествие проходило уже легче. Хоть ворон и травил страшилки про страшных земляных червей размером с крокодила, его никто не слушал.

Через несколько часов пути воздух заметно посвежел и наши герои прибавили ходу.

– Я полечу на разведку, посмотрю, не ждёт ли нас Мамай у выхода? – Тимофей сорвался с места и полетел вперёд. – Ух-ух-ух!

Пару взмахов крыльями, и его нет. Теперь он своими предостережениями уж точно напугал своих дам. Партизанкам оставалось лишь крадучись передвигаться и всё время оборачиваться на Полуверицу. Они надеялись по выражению лица своей спутницы понять – всё ли впереди спокойно. Но по-видимому, пока всё было спокойно – блаженная улыбка не стекала с лица… пардон, со сморщенной морды Полуверицы, которая опять напевала что-то нечленораздельное.

– Ну значит, всё тип-топ.

Вскоре вернулся и чернокрылый разведчик:

– Нормуль, – сказал он. – Солнышко играет, птички поют, передвигаться будем ползком, из сена сделаем маскировку, а дорогу нам покажешь ты!

Он ткнул крылом в Полуверку. Та фыркнула и отстранилась. Алиса решила взять дальнейшее на себя:

– Милая, милая, милая Степанида, нам очень, очень, нужно попасть к поляницам удалым. Вы не проведёте нас к ним? Проведёте же, да?

– Полянцы? – Полуверка заулыбалась и закивала. – А как же! Я как раз туда и шагаю, пойдёмте, деточки.

И деточки медленно направились вперёд, к выходу. Бабулька, приплясывая, за ними. А Алиса принялась рассуждать как бы вслух:

– Нет, но я всё равно не пойму, на кой ляд взрослому человеку у других взрослых людей еду выклянчивать, тем более, если она тебе самой не нужна?

Девушка, видимо, подумала вслух уж очень сильно, да так, что Степанида отреагировала:

– А как по другому, деточка? Кто ж окромя меня мышей кормить будет, кротов да лис хитрющих?

– Блин, да нельзя прикармливать диких животных, они сами еду должны уметь добывать, а то они к человеку приученные потом не смогут сами себе еду в лесу добывать, подохнут! Так наши ученые говорят.

Ворон на сие научные изыскания обеспокоенно замахал крыльями:

– Так вот почему я ни одного крота в этой норе не встретил! Ведьма Степанида небось даже и мелких гномов приучила со своих рук жрать, а потом раз – в один миг и лишила их довольствия, вот они и сдохли все. Несчастные-кар-кар!

– Нет, я одного не пойму, – продолжала возмущаться старшенькая. – Как можно попрошайничать! Ну устройся ты к поляницам на работу кухаркой, уборщицей там или няней, в конце концов.

– Дворовой девкой, – подсказал ворон. – Правильно говорить: дворовой девкой, то бишь помощницей по хозяйству.

– Ну девкой дворовой, а? – с возмущением развернулась Алиса к бабке.

Но старушка лишь вопросительно замычала, она не поняла о чём лопочет отрок. Степанида, видимо, и знать не знала кто такие дворовые девки. А мудрый ворон рассудил так:

– Ну оно и не мудрено. Это ж смотря где она жила до своей смерти. В её общине могло и не быть знати, а соответственно и холопов. Да и как у ей сейчас об том и расспросить? В восемь лет на тот свет отошла, в смысле, сюда. Ни мозгов, ни титек!

– Почти взрослая! – подколола птицу Диана.

И Тимофей понял, наконец, почему всей душой не может привязаться к этому человечку: за её острый и поганый язык!