Алхимия иллюзий

Вика вышла тогда наружу, чтобы позаботиться о несколько дезориентированном Виталике. К тому времени она уже знала, что малыша привели в чувство и что ему ничего не угрожает.

И что важнее — никакой сестрички Машеньки у него в помине не было. И самого мальчика звали не Гоша, а, что удивительно, Витя.

Витюша хотел убить Витю. Хотел, но не успел. Хотя наверняка бы сделал это, если бы еще смог.

— Ну, живо проходим в вагон! — гаркнула проводница.

Виталик, снова обняв и поцеловав Вику, проводил к тамбуру. Вика, легко запрыгнув в него, повторила:

— Да, береги себя, дурачок! И перебирайся в Москву, мне одной там будет скучно…

— Обязательно, детка! — заверил Виталик, улыбаясь до ушей, но потом улыбка с его лица исчезла, и он добавил — И ты себя, детка, тоже.

Проводница подняла ступеньки, закрыла двери вагона. Вика, пройдя к своему месту, взглянула в окно и увидела посылавшего ей воздушные поцелуи Виталика.

«И ты себя, детка, тоже». Ведь все закончилось — так ведь?

По внутреннему радио грянула бравурная музыка, поезд, плавно качнувшись, тронулся в путь. Мимо окна проплыли бежавший по перрону и махавший обеими руками Виталик, прочие провожающие, башня вокзала, затем побежали рельсы и дома.

Вика, усевшись на свою полку, посмотрела на небольшую сумку, которую взяла с собой, — это все, что она захватила из этого города. Там ее больше ничто не держало, хоть и имелась роскошная квартира, но возвращаться в нее Вика не собиралась.

Как не собиралась возвращаться в город.

— А вы на нижней? — обратилась к ней старушка. — Ой, можно, милая моя, с вами поменяться местами? Я на верхней…

Вика пожала плечами: ей было все равно. Не только это, но и многое в жизни. В ее старой жизни.

Она дала показания в милиции, а потом и в прокуратуре. Что же, если ей придется приехать на суд над Титовым и выступить главной свидетельницей обвинения, то она, так и быть, снова наведается в город.

Но только в этом случае.

Под вечер, лежа на верхней полке и глядя в потолок, Вика невольно слушала рассказы попутчиков, которые обсуждали — как могло-то быть иначе! — поимку жестокого маньяка в городе. Вика невольно усмехнулась, услышав явно выдуманные детали и невероятные подробности.

Хотя в случае с Титовым ничего выдумывать, в сущности, и не требовалось.

Вика знала, что Титов проходил медицинское освидетельствование в знаменитой городской психушке, Дубках, и что, с учетом доказанности его причастности к убийству Михаила Вячеславовича, похищению малыша, а также попытки поджечь школу во время выпускного, Титову грозил солидный срок.

Не исключено, даже пожизненный.

Виктор упорно молчал, не давая показаний и вообще отказываясь вести беседу с психиатрами и представителями закона. Что же, Вика понимала: он был крепкий орешек и пытался выйти сухим из воды.

Не получится!

Отказавшись от предложений старушки спуститься вниз и выпить чаю (а заодно поточить лясы о все том же свирепом городском маньяке, теперь сидевшем в Дубках), Вика подумала о том, что свершилось в итоге то, чего они добивались. Титова схватили на месте преступления, он был заперт в психушке, ему грозил реальный большой срок.

Однако думала Вика об ином. О прочих преступлениях Витюши, доказать которые без признательных показаний с его стороны будет сложно, вероятно, даже нереально — такова была по крайней мерепредварительная оценка тетки-адвоката Виталика.

Это значило, что Титов мог не понести наказания за свои многочисленные убийства. Своих родителей. Соседей. Дуремара и его подельников. Игоря. Дяди Игоря — майора Ломакина. Рыжеволосой официантки…

Вику беспокоило и то, что Титов, несмотря на то что его угрозы во время выпускного оказались выдумкой, все же похитил кого-то — и по причине того, что она помогла арестовать Виктора, эта жертва, прикованная где-нибудь в таинственном логове, действительно в муках умрет.

И что ей нельзя помочь, потому что Титов на вопросы о том, похитил ли он кого-то еще, кроме мальчика Вити, как и на все прочие вопросы, естественно, не отвечал.

Ни в городе, ни в области исчезновения детей вроде бы зафиксированы не были, по крайней мере в последние дни. Но это вовсе не значило, что во власти Титова не оказалась одна или даже, кто знает, несколько жертв.

Но тогда выходит, что Вика поспособствовала тому, чтобы эти жертвы, брошенные всеми, в муках умерли?

Вика не хотела об этом думать, но эти мысли постоянно лезли в голову. Наверное, это и есть то, чего добивается Титов. Пропади он пропадом, этот псих!

А что, если процесса не будет, так как его признают невменяемым — каковым, судя по всему, он в самом деле был?

Как сказала тетка-адовокатша, и того, что доказать можно беспроблемно, хватит, чтобы отправить Титова на зону как минимум на пятнадцать лет.

— А таких, как он, там ой как не любят. Не думаю, что он там долго протянет, — заявила она без тени улыбки.