Алхимик из Леоса

Свет огонька выхватил из тьмы светлые волосы Себастьяна Рамерсета. Неизвестно зачем он сюда пришёл среди ночи? Ласточка похолодела. Клейнод матери завибрировал в её кармане, в воздухе завитали сгустки энергии. Мишель схватил Сандрин за руку и спрятал за свою спину.

— Господа, вы надеялись убежать? А я часто здесь бываю по ночам. Люблю такие места. К тому же я присматривал место ещё для одной сущности. Так-так… — Себастьян взялся за свой магический перстень и медленно повернул его, — Нужно было сразу тебя приструнить, Сандрин, как Мэг. Тебе ведь сильно дороги твои родные, тебе дорог даже этот остроухий ублюдок?

— Да дорог и я не Мэг! — ответила Ласточка.

— Чем же ты лучше её? — Себастьян медленно приближался к ним. — Давай выясним это.

— Не подходи! — предупредил Мишель Горознай.

— А, мэтр Горознай, хороший алхимик и никакой волшебник, который дерзко учит потомков Даира. — Над Себастьяном заходили всполохи энергии, синий туман подкрадывался к их ногам и к саркофагам с братом и сестрой. — Я помню каждый день, проведённый в Леоской тюрьме из-за вас, мэтр!

— Я тоже помню… помню, как инквизиция подвергла меня допросу с пристрастием, как меня калечили в той же тюрьме, по вашему наговору, — не уступил мастер.

Рамерсет повёл рукой с перстнем в сторону, сделав плавный пас. Но пасс оказался совсем не танцевальным, хоть и таким же изящным. Горозная сбило с ног. Он упал и задёргался в странном припадке. На лице мэтра выступили синие жилы он выгнулся в дугу и застонал.

— Я переломаю ублюдку все кости: сначала ноги, потом ребра. Мне не нужна дыба, как инквизиции. Никто и никогда не узнает рецепта того эликсира, что исцеляет одержимость. Но мне, мэтр, ты рано или поздно всё расскажшь… — Себастьян подошёл к пленникам. — Отойди, Садрин, и не мешай!

— Нет.

Садрин решительно встала на пути Себастьяна. Её переполняло гнев и негодование. Слишком много хотел этот чернокнижник, слишком много желал у неё отнять… Она не отдаст! Ласточка почувствовала ка внутри её снова вспыхнул невидимый и неведомый огонь. Огонь, которым она неизвестно как, воспламеняла свои волшебные стрелы. Вместе с гневом пробуждалась в ней ранее не ведомая Сила. Дар завещанный её предками. Клейнод матери завибрировал сильнее. Она достала его из кармана и одела на шею. Пусть он погнут и поруган врагами, но будет служить ей. Аура Ласточки засветилась так ярок, что Себастьян прикрыл глаза ладонью. В зрачках девочки заплясали языки белого пламени.

— Я, не Мэг! — прокричала она. — Я Ласточка, не признающая неволи!

Сандрин не знала, что делать. Не умела толком колдовать. Она лишь вспомнила одно единственное заклинание Святого огня. То, что, по заверению в инструкции Мишеля Горозная, написанной его аккуратным подчерком, маг должен произносить лишь при наличии амулета. Ласточка сконцентрировалась, собрала всю Силу где-то в области сердца, где она пульсировала вместе с каждым ударом сердца, и чётко произнесла заклинание вслух. Клейнод звякнул. Чернокнижник издал дикий крик, огненная волна смела его с ног.

Садрин не сразу поняла, что произошло. Она увидела, как Рамерсает лежит на боку, дико вопил, дымился и дёргал ногами. Его кожа стала коричневого цвета, а светлые волосы обгорели.

Мишель приходил в себя. Сандрин помогла ему подняться на ноги.

— Вставай, Мишель, помнишь, я обещала комиссару Робину тебя защищать, — напомнила она учителю.

— Помню, моя Ласточка, — ответил юноша и нежно взял её за руку.

Сандрин вцепилась в него и обняла.

— Теперь ты пытаешься задушить меня, — ласково проворчал Мишель, склонившись к ней и с большим желанием подставив свою шею под объятья девушки. — Да и Рамерсет был прав, от меня смердит.

— Плевать! — ответила Сандрин и поцеловала его.

Мишель взял её за плечи, остановил и помотал головой. Сандрин покраснела от стыда и отпрянула от алхимика. Она без объяснений поняла, что совершила глупость. Сейчас не время для нежностей!

Мастер подошёл к Рамерсету, стянул с него перстень и медальон. Потом обыскал одежду и вытянул из-за пазухи чернокнижника трепыхающийся замшевый мешочек и книгу в чёрном переплёте.

— А вот теперь, тебе точно конец, Себастьян, — сказал он чернокнижнику и пихнул сапогом. Себастьян Рамерсет заскулил как побитый пёс.

— Это я сделала, я победила Рамерсета? — не могла поверить Ласточка.

— Тебе просто повезло… — ответил ей мастер алхимии. — Он не ожидал от тебя такой прыти, Сандрин. Повезло и мне…

Они отодвинули крышку с саркофага Артура. Мишель приподнял мальчишку, начал растирать и прислушиваться к его дыханию.

Сандрин принялась будить сестру. Она трясла её за плечо, хлопала по щекам. Наконец, Анна открыла глаза, сморщилась и спросила нависшую над ней сестру.

— Чем так воняет, Сандрин? Что я здесь делаю?

— Мной, и этим проходимцем на полу! — ответил Мишель Горознай мотнув головой в сторону Рамерсета. Его лицо немного просветлело. Он радовался, что Анна пришла в себя.

Мальчишка вдруг чихул и тоже открыл глаза.

— Поднимайся, спящий красавец! — тряхнул его Мишель и с облегчением выдохнул.