All Flesh is Grass

“Why, yes, of course,” they told me. “Surely you remember. You asked that Gerald Sherwood get in touch with someone. Someone, you stressed, in high authority.”

— А вы уже взялись,  — возразили Цветы.  — Мы очень довольны вашими первыми шагами.

Я даже вздрогнул.

— Какими шагами?

— Ну, как же. Неужели вы не помните. Вы просили Джералда Шервуда с кем-нибудь переговорить. И еще подчеркнули: с кем-нибудь, кто облечен властью.

“I wasn't representing you.”

“But you could,” they said. “We want someone to explain us.”

“Let's be honest,” I told them. “How can I explain you? I know scarcely anything about you.”

We would tell you anything you want to know.”

— Я просил об этом вовсе не ради вас.

— Но вы можете выступать от нашего имени. Нам необходимо, чтобы кто-то за нас объяснился.

— Давайте начистоту,  — сказал я.  — Как я могу за вас объясняться? Я же ничего о вас не знаю.

— Мы вам расскажем все, что вы хотите знать.

“For openers,” I said, “this is not your native world.”

“No, it's not. We've advanced through many worlds.”

“And the people—no, not the people, the intelligences—what happened to the intelligences of those other worlds?”

“We do not understand.”

— Начать с того, что ваша родина не здесь.

— Вы правы. Мы прошли через многие миры.

— А люди... ну, не люди, разумные существа... разумные жители тех миров... что с ними сталось?

— Мы вас не поняли.

“When you get into a world, what do you do with the intelligence you find there?

“It is not often we find intelligence—not meaningful intelligence, not cultural intelligence. Cultural intelligence does not develop on all worlds. When it does, we co-operate. We work with it. That is, when we can.”

“There are times when you can't?”

— Когда вы проникаете в какой-то новый мир и находите там мыслящих обитателей, что вы с ними делаете?

— Мы очень редко находим в других мирах разум... подлинный, высокоразвитый разум. Он развивается далеко не во всех мирах. Когда мы встречаемся с мыслящими существами, мы находим с ними общий язык. Сотрудничаем с ними. То есть, когда это удается.

— А если не удается?

“Please do not misunderstand,” they pleaded. “There has been a case or two where we could not contact a world's intelligence. It would not become aware of us. We were just another life form, another—what do you call it?—another weed, perhaps.”

What do you do, then?”

“What can we do?” they asked.

— Пожалуйста, не поймите нас ложно,  — попросили Цветы.  — Раза два бывало так, что мы не могли установить контакт с мыслящими обитателями планеты. Они нас не слушали и не понимали. Мы остались для них просто одной из форм жизни, одним из... как это у вас называется?.. Одним из видов сорной травы.

— И что вы тогда делаете?

— Что же мы можем сделать?

It was not, it seemed to me, an entirely honest answer. There were a lot of things that they could do.

“And you keep on going.”

“Keep on going?”

“From world to world,” I said. “From one world to another.”

When do you intend to stop?

Не очень-то прямой и честный ответ. Как я понимаю, они могут сделать очень многое.

— И вы идете все дальше?

— Дальше?

— Ну, из мира в мир. Из одного мира в другой. Когда вы думаете остановиться?

“We do not know,” they said.

“What is your goal? What are you aiming at? “We do not know,” they said.

“Now, just wait a minute. That's the second time you've said that. You must know...”

— Мы не знаем,  — сказали Цветы.

— Какая у вас цель? Чего вы добиваетесь?

— Мы не знаем.

— Стоп, погодите. Вы уже второй раз говорите, что не знаете. Но вы должны знать...

“Sir,” they asked, “does your race have a goal—a conscious goal?”

“I guess we don't,” I said.

“So that would make us even.”

“I suppose it would.”

— Сэр, а у вашего народа есть какая-то цель? Цель, к которой вы все сознательно стремитесь?

— Пожалуй, нет,  — признался я.

— Значит, в этом мы равны.

— Да, верно.

“You have on your world things you call computers.”

“Yes,” I said, “but very recently.”

“And the function of computers is the storage of data and the correlation of that data and making it available whenever it is needed.”

— В вашем мире есть машины, которые называются электронным мозгом.

— Да. Их только недавно изобрели.

— Задача этих машин  — собирать и хранить всевозможные сведения, устанавливать между ними связь и сообщать их, как только вам это понадобится.

“There still are a lot of problems. The retrieval of the data...”

“That is beside the point. What would you say is the goal of your computers?

“Our computers have no purpose. They are not alive.”

“But if they were alive?”

— Тут еще много других задач. К примеру, исправлять устаревшие данные...

— Это сейчас неважно. Скажите нам, как вы определите цель такого электронного вычислителя?

— У него нет осознанной цели. Это ведь не живое существо, а машина.

— Ну, а если бы он был живой?

“Well, in that case, I suppose the ultimate purpose would be the storage of a universal data and its correlation.”

“That perhaps is right,” they said. “We are living computers.”

“Then there is no end for you. You'll keep on forever. “

“We are not sure,” they said.

“But...”