Аллергия на ложь

Тогда хоть к тете Тане зайти, что ли. Чайку с ней попить, о проблеме тонконогих свинушек поговорить, которых, оказывается, в пищу потреблять нельзя категорически, а они с тетей Таней и не знали. И употребили их на прошлой неделе в варено-жареном виде с лучком, под сырком и майонезом.

Выйдя во двор и проникнув на территорию квартирной хозяйки узким лазом в штакетнике – да-да, еще и штакетник имелся, разделявший пространство перед тети-Таниным домом на две половины, – Влада поднялась на крыльцо и постучала в оконце веранды.

Пока ждала, когда отворят, пожалела о своем порыве. Если Гущина не торопится, то может и в подпитии пребывать. В той стадии, когда торопиться уже сложно.

– Входи, – сказала Татьяна недовольно и развернулась, пошлепав через сени на кухню.

Пьяной она не была, а лишь слегка наживившей. Причина ее недовольства стояла на столе – почти пустая пивная бутылка, и не полторашка, а всего-то полулитровая.

Влада спросила строго:

– Решили отступить от правила? Купили алкоголь на пенсионные?

– Правило, дорогуша, мое второе имя. Меня угостили. В сельпо ходила за макаронами, с бабами потрындели чуток, а потом они меня угостили.

– Вы им что же, частушки пели? И какие такие бабы? Фамилии назовите, я разбираться пойду!

– Не кипишуй, Ладочка, присядь лучше, а я тебе про свое житье горемычное расскажу. Хотя на сухую, конечно, какие рассказы? Я тебя подожду, а ты еще пивка принеси, нам обоим.

– Обеим, – сердито поправила ее Влада. – Чаю хотите? Сладкого и крепкого.

– Хочу, – манерничая, ответила Гущина. – И сладкого, и крепкого. Но не чаю.

– Сопьетесь.

– И что?

– Как хотите.

Влада пошла в библиотеку. Про горемычное житье тетки Тани Гущиной она слышала от нее, и не единожды.

Татьяна Степановна всю жизнь занимала какие-то посты – то партийные, то профсоюзные. Это тянулось параллельно основной работе. А по профессии она была кадровиком на швейной фабрике. Деньги хорошие зарабатывала, связи имела по базам: овощным, продуктовым, мебельным, одежным. Понятно, да? Барыня и хозяйка жизни. Характер имела непереносимый – это Влада самостоятельно вывела. На работе всех строила, домашних своих шпыняла, соседям тоже доставалось. Искренне считала, что имеет на это право, поскольку добытчица, и попутно получала от процесса и результата неописуемое удовольствие.

Пока был жив Миша, ее супруг, дочерям жилось более или менее сносно. Муж не давал девчонок в обиду и не боялся скандалов. Миша дотянул до совершеннолетия младшей и умер от инфаркта. Обе дочери, встав на ноги, с маман скандалить не стали. Сначала дом разделили на две половины, а потом и вовсе съехали. И все дела.

Теперь Татьяна на них в обиде. И на мужа покойного тоже. Не помер бы, так и жили бы все вместе. А теперь никому-то она не нужная, бросили ее, забыли, а она ведь столько для них сделала, кормила, поила, модно одевала и так далее по списку.

«Не заедала бы их жизнь, никто бы тебя не оставил», – отгоняя жалость, раздраженно думала Влада.

Девок понять можно. Но они все равно неправы.

Теперь они уже взрослые, вполне от деспотиссы своей независимые. Ни к чему мстить матери вплоть до гроба. Как бы самим впоследствии из той же кружки не нахлебаться.

Перед библиотекой она решила пройтись до местного промтоварного и поглазеть на витрины. Назывался магазин «Наше все» и был абсолютно всеяден, как и полагается магазину типа сельпо.

Войдя, вспомнила, что явилась без денег. Досадно: настроение у нее нынче было покупательное.

Ей захотелось кофточку вон ту, в крупный черный горох по зеленому полю. Ну и что такого, если в ней она на тетку будет похожа. Зато свежая вещь появится, хоть и не по размеру. И неплохо было бы посуды прикупить, пластиковой. На стеллаже за спиной у Клавы Семиной, продавщицы, очень миленькие контейнеры стоят – оранжевые, бирюзовые, салатовые. Потом можно будет их в Москву забрать. Или не забирать, такие у мамы в достатке. Ой, а шлепки какие классные в отделе обуви! Бархатно-вишневые, с меховыми помпонами и на умеренной танкетке. Надо вернуться домой за кошельком.

– Владислава, приметила что-то? – отвлеклась от смартфона Клава. – Давай поближе покажу.

– Я без денег, – вздохнула Влада. – Зайду в другой раз. Конечно, приметила. Товар у тебя хороший.

– Да? – недоверчиво спросила продавщица. – Хотя, в общем, да, хороший. Ты к Тоне не заходила в продукты? Не передавала она для тебя информацию?

– А что? – насторожилась Влада, которую новости нынче скорее пугали, чем радовали. – Я не заходила, она не передавала. В чем дело, Клава?

– Распоряжение пришло от Дубровина. Велел персонально тебе скидки делать как постоянной жительнице Тимофеевки. Без оформления КПП.

– Это ошибка, – возмутилась Влада, почувствовав себя одновременно и униженной, и в чем-то как будто уличенной. – Я вашего Дубровина ни разу в глаза не видела, он меня тоже соответственно. С какой стати мне скидки? К тому же я не бедствую.