Алмаз бриллианту не судья

– Затем, – последовал ответ. – Через десять минут снижаемся.

Внизу за бортом снега уже не было видно, зато четко просматривались огни поселков, свет фар движущихся по дорогам автомобилей.

Впереди показалось зарево.

– Что это? – спросил Стрельников, протягивая руку и одновременно косясь в карту.

– Стефаново, – ответил пилот.

– Давай еще правее.

Вертолет слегка накренился и сделал доворот.

– Опускайся! – приказал Стрельников.

– Я в темноте не сяду, – робко предупредил пилот. – Внизу снег, ничего не видно.

– Я тоже думал, что не сяду. А оно вон, как получилось, – чуть ли не весело усмехнулся Стрельников, продолжая контролировать пилота.

– Что же мне с ним делать, – пробурчал он себе под нос, усаживаясь поудобнее за спиной пилота, но достаточно громко, чтобы тот его слышал. – Пришить – упадем, оставить в живых – расскажет, где приземлились.

– Зачем тебе меня убивать? – плаксиво протянул пилот. – Что я тебе плохого сделал? Я ничего никому не скажу.

– У них быстро заговоришь. По себе знаю. Сейчас сядем, и, пожалуй, прирежу тебя.

Машина дрогнула и нырнула носом вниз.

– Но, но! Не балуй. Я тебе, что, урка поганая? Пошутил я. Ладно, живи пока. Но, если узнаю, что ты меня сдал…

– На кой черт мне тебя сдавать? Иди своей дорогой. Где садимся?

– Гони к шоссе. Вон, видишь? Справа.

– Может отдашь пистолет-то? – в голосе пилота фальшиво прозвучали гнусавые нотки. – Как я без него вернусь? Меня же за это под суд отдадут.

– Скажи спасибо, что вообще вернешься. А от тюрьмы да от сумы… Или передумал?

Пилот непроизвольно обернулся и уперся щекой в острие заточки.

– Ладно, ладно, шучу.

Машина шла на небольшой высоте параллельно шоссе, по которому, толкая перед собой пятна света, с большими интервалами двигались машины, которых с каждой минутой становилось все меньше и меньше. Стрельников пристально вглядывался вниз, выискивая там что-то, только одному ему известное.

– Вон, трайлер впереди. Видишь? Давай к нему и снижайся. Подойдешь и зависнешь. И не балуй у меня. Не я, так пацаны все равно тебя достанут. Включай нижнюю фару.

Трайлер, груженый новенькими «автомобилями двигался ровно и степенно.

– Уровняй скорость, снижайся. Ниже, еще ниже.

Стрельников открыл дверь, в кабину вместе с потоком обжигающе холодного ветра ворвался грохот двигателя.

– Ниже, я сказал.

Глаза пилота, прикованные к трайлеру, начали расширяться от ужаса. Он четко представил себе, как, сорвавшись с платформы, зэк свалится под колеса грузовика и при той скорости, с которой они двигались, его тело разлетится на куски, ударившись об асфальт.

– Ниже! – орал Стрельников, пытаясь перекричать раздававшийся над головой грохот. – Я, что тебе, каскадер что ли?

– Куда еще ниже? Зацепимся!

Внезапно трайлер под ними резко снизил скорость. Вертолет рывком ушел вперед, оставив грузовик позади себя.

– Назад! – заорал Стрельников.

Сделав разворот, пилот начал готовиться к новому заходу. Стрельников, лег на живот, растянулся на полу и постепенно спускался за борт. Когда вертолет оказался над трайлером, ноги его уже болтались в пустоте. Несколько секунд он висел на одних руках, пилот видел только его побелевшие от напряжения пальцы, вцепившиеся в нижний край люка. Еще мгновение, и они исчезли. Машину слегка качнуло.

Не глядя вниз, пилот захлопнул дверь и резко набрал высоту. Не сверяясь с картой местности, которую и так знал наизусть, он развернул машину и на полной скорости устремился к своему аэродрому. Взглянув на часы, он не поверил глазам: с момента взлета в колонии прошло не больше пятнадцати минут, показавшиеся ему несколькими часами. Он все еще был в шоке от произошедшего с ним и не сразу вспомнил о генерале, неподвижно лежавшем у правого борта. «В больницу! Скорее в больницу! – билась у него в мозгу единственная мысль, не давая возможности поднимающемуся откуда-то изнутри страху овладеть его существом и превратить неимоверный сон в жуткую реальность.

Водитель трайлера включил ярко вспыхнувшие в сумерках огни аварийной остановки и грузовик, дыхнув тормозными шлангами, замер на обочине. Спрыгнув на асфальт, шофер обошел кабину и пристроился у правого переднего колеса. По лицу его, время от времени освещаемому фарами встречных автомобилей, блуждала блаженная улыбка. Он изредка затягивался сигаретой, кончик которой то вспыхивал, отражаясь в зрачках глаз, то затухал, и тогда темнота скрадывала суточную щетина на его подбородке и усталые мешки под глазами. Постояв так несколько минут, он слегка подпрыгнул, застегнул молнию на ширинке и, щелчком отбросив окурок сигареты далеко в кювет, забрался в теплую кабину. Машина неспешно двинулась дальше.