Алмаз - драгоценный камень

Аня благодарно закивала: остаться одной ей было бы страшно.

Алешка с Тамарой скрылись за домом. Захлопнулась калитка Алены. А Ивас все топтался на месте.

- Алена! - наконец решившись, тихо позвал он.

И Алена тотчас вышла. Не глядя на нее, Ивас спросил:

- Ты… ты знаешь, ну… почему так получилось?

- Знаю. Надо было всем вместе быть. А я побежала, как дурочка.

- Нет. Это я… Там уже утонул один, - темные глаза Иваса метались. Впервые в жизни вот так открыто и беспощадно он говорил о своей вине другому человеку.

- Почему ж ты?… Мы бы не пошли. И вас отговорили бы!

- Не сказал вот… - пожал плечами Ивас.

- Эх ты! А еще товарищ называется, - еле слышно сказала Алена. - Папа знаешь как про такое говорит? «Смолчать, не сказать - все равно что предать!»

Она уже ушла, а Ивас все стоял. В труди темной волной поднималась злость. Сначала он подумал, что на Алену, но тотчас понял: нет, он злится на себя.

ЧТО-ТО СТАЛО НЕ ТАК

После случая на канале, Аня все время проводила у Алены. Они вместе убирали в квартире, ходили на рынок и в магазин. Аню очень удивляло, что Алена делает все уверенно, как взрослая. Когда в магазине она, кроме хлеба, купила еще пачку чаю, сахара, крахмала и баночку кофе, Аня спросила:

- Тебе мама велела?

- Нет.

- А она не заругает, что без спросу?

- Что ты, - улыбнулась Алена. - Понимаешь, у мамы же времени свободного почти нет. Вот мы и договорились: я слежу, чтобы все было. Увидела, что чай кончается, - купила. Ну и соль, и сахар, и другое.

- Хорошо тебе, - вздохнула Аня. - Мне мама совсем ничего не поручает. А что ты еще взрослое делаешь?

- Ну, что. Вещи свои стираю. Могу кашу сварить, картошку пожарить, яичницу. Вот сегодня папа просил, чтобы борщ украинский сварили. Мама меня научила. Хочешь, вместе будем?

- Конечно, хочу! И картошку жарить тоже хочу. И яичницу.

Пока варился мясной бульон, девочки очистили и мелко нарезали лук, свеклу, морковь, белый корень.

- А картошку нужно большими кубиками. И капусту тоже резать крупно, - учила Алена.

Аня впервые узнала, что овощи, чтоб было вкуснее, надо поджаривать. А капусту и картошку класть в последнюю очередь.

Наконец Алена деревянной ложкой растолкла сало с чесноком и вместе с дольками свежих помидоров бросила в готовый борщ. Дала ему закипеть и сняла с огня.

- Вот и все. Пока настоится, и папа придет.

Аленины папа и мама пришли с работы вместе.

- Ой, Коля, мы, кажется, с голоду не умрем. Чем-то вкусным пахнет! - весело сказала мама. - Получилось?

- И ты, Вера, еще спрашиваешь! Пахнет стопроцентным украинским борщом! Чтоб у таких хозяек, да не получилось! А ну пошли мыть руки!

Аня хотела уйти, но дядя Коля не пустил:

- А ты куда?… Ведь мама с работы еще не пришла? Вот и садись за стол. Нам веселей будет.

Уже допивая компот, он спросил:

- Что-то я мальчишек наших не вижу? Вы не поссорились?

Алена поперхнулась компотом. Выручила Аня:

- Нет, дядя Коля. Алекс же заболел. А Ивас…

- Толик не хочет оставлять товарища. Так? - договорил за нее дядя Коля.

- Так, - поспешно согласилась Аня.

На самом деле все было совсем не так. Играть и читать книжки к больному Алексу каждый день ходил не Ивас, а Тамара. А Ивас вообще старался не встречаться ни с Аленой, ни с Алексом, потому что теперь он точно знал: в том, что случилось, больше всего виноват он сам.

С утра Ивас отправлялся играть с мальчишками в пробки или в айданы на соседнюю улицу. И хотя в эти дни ему очень везло, выигрыш мало радовал. Он злился, ссорился с мальчишками и, когда дело чуть не доходило до драки, уходил домой. Но и дома не находил себе места. Мать на работе. Шурка со своим детсадом на Азовском море. И поговорить не с кем. За что ни возьмется, все валится из рук.

Так прошла целая неделя. И когда утром в понедельник прибежала Аня и сказал, что Алена зовет всех в штаб, он обрадовался:

- Ага, Анют! Я щас! Хату закрою - и бегом!…

«Что там такое случилось? - думал Толик, выскакивая со двора. - Ну, раз Алена зовет, наверное, что-то хорошее…»

***

А случилось вот что. Утром Алена пошла на почту. Мама просила отправить книгу, которую купила своей подруге, оставшейся в поселке. Получив квитанцию, Алена оглянулась и увидела Дарью, которая отходила от соседнего окошка. Встречаться с ней не хотелось, и Алена, подождав, вышла следом.

Дарья шла, будто слепая: наткнулась на урну для мусора, еле разминулась со встречной женщиной. Остановилась на углу и, достав из-за пазухи какую-то бумагу, стала читать. Прочла, покрутила головой, будто у нее болели зубы, и, спотыкаясь, пошла дальше.

«Что- то у нее случилось», -подумала Алена. А когда оказалась у того места, где Дарья останавливалась, вдруг увидела на земле бумажку. Подняла. Ого! Свернутые вчетверо двадцать пять рублей. Догнала Дарью уже около Барочной.

- Тетя Даша! Вы обронили деньги. Вот.

- Как же это я так оплошала? - растерянно проговорила Дарья. - Спасибо, детка… Ну я тебе… я тебе вот этот рублик.

- Что вы, тетя Даша! - Алена отступила назад. - Не надо мне никакого рубля… У вас что-то случилось?