Алое восстание

Он дает мне игру с погружением, в которой нужно добыть драгоценный кубок, спрятанный на вершине горы, преодолев множество препятствий. Само по себе это не слишком сложно, и я стараюсь выбрать оптимальный путь, но, когда проказливый гном крадет один из найденных ключей, едва сдерживаю гнев. И так на каждом шагу: то и дело происходят мелкие неприятные случайности, которые невозможно предвидеть, и никакая экстраполяция не помогает. В конце концов я забираю кубок, уничтожаю зловредного колдуна и жестоко порабощаю всю расу гномов с помощью его магического посоха. Гномов мог бы и пощадить, но слишком уж они меня взбесили.

Затем по очереди беседую с кураторами. Все они нобили со шрамами, надзирают за курсантами своих братств и отвечают за них перед лордом-губернатором. Внешность у кураторов приметная: великан с львиной гривой и молнией Юпитера на воротнике, статная женщина с ласковым сияющим взглядом, хитрый непоседа со знаком в виде крылатых сандалий и лицом младенца. Последнего особенно заинтересовали мои руки, и он затеял игру: подставлял ладони и, когда я клал сверху свои, пытался шлепнуть по ним — однако ни разу не успел, чему явно очень обрадовался.

Следом приходит надменный красавец Аполлон с завитыми локонами и знаком в виде лука со стрелами. Этот первым делом спрашивает, насколько привлекательным я себя считаю, и явно огорчен моим скромным ответом. Мне все же удается немного исправить впечатление о себе, когда он интересуется, кем я хочу стать.

— Императором флота, — отвечаю.

Аполлон вздыхает, а затем говорит, мягко растягивая слова:

— С флотом можно делать большие дела, это высокое призвание. Боюсь, слишком высокое для такой семьи, как у тебя. Если только ты не найдешь себе патрона более благородного происхождения — тогда да. Впрочем, это маловероятно. Что ж, удачи!

Битый час маюсь без дела, потом заходит мрачный длиннолицый тип с поджатыми губами, но шрам на щеке по всем правилам, а на боку висят ножны для боевого хлыста. Перекатывая во рту жевательную резинку, представляется Фичнером. Из-под черного с золотом мундира выпирает брюшко. Воротник украшает золотой двуглавый волк, на рукаве — странный знак в виде ладони.

— Оставляют для меня одних паршивых псов, — брюзжит мрачный тип, — дикарей и головорезов. — Морщась, принюхивается. — От тебя так и несет неприятностями, парень.

Я молчу. Привалившись к дверному косяку, он бросает неприязненный взгляд на дверь, словно и она в чем-то провинилась, потом снова, крутя носом, изучает мое лицо.

— С нашим братством Марса всегда одна и та же проблема: выгораем быстро. Сначала ребятишки рулят всем училищем, а потом порох кончается… — Фичнер щелкает пальцами, — и пшик! — Шумно вздохнув, он плюхается на стул. Долго смотрит на меня, потом лениво встает, приближается и неожиданно бьет в челюсть. — Попробуешь распустить руки, эльфик, мигом свалишь домой под мамочкину юбку.

Я пинаю его под коленку.

Фичнер хрипло хохочет и хромает прочь — вылитый дядька Нэрол после пары кружек.

Домой меня, ясное дело, не отправляют, а ведут в числе ста других в огромный зал с воздушными креслами и диковинной квадратной решеткой десять на десять ячеек во всю стену до потолка. В каждую помещается один человек, мне достается место в среднем ряду метрах в десяти над полом. Из верхней ячейки свисают ноги какой-то девицы. В воздухе передо мной загораются цифры и буквенные обозначения. Насколько можно разобраться в этих бюрократических наворотах, лучшие результаты у меня — по части интуиции, лояльности и, что интересно, воинственности.

Сидящие в креслах напротив разделились на двенадцать групп, которые кучкуются вокруг золотых штандартов со знаками братств. Здесь и знакомый мне лучник, и двухголовый волк, а также перевернутая корона, трезубец, сова и все прочее. Каждую группу приемной комиссии сопровождает соответствующий куратор, и только он сидит с открытым лицом, все остальные в золотых церемониальных масках своего братства. Знай я, что такой случай представится, захватил бы с собой атомную бомбу. Здесь собрались высшие чины Сообщества — преторы, императоры и трибуны, главы лучших семей, — чтобы выбрать в свои братства и взять под свое покровительство самых многообещающих курсантов. Одним ударом можно было бы обезглавить всю их элиту… Но спешить не стоит.

Первым определяют к Юпитеру накачанного гиганта-переростка, затем еще три образца физического совершенства обоих полов. Неужели они еще и гении? Наступает очередь пятого, и живчик с младенческим лицом вдруг взмывает на своих золотых гравиботах прямо ко мне в сопровождении сановников в масках братства Меркурия. Обсудив что-то шепотом между собой, они принимаются задавать вопросы:

— Кто твои родители? Чем прославилась ваша семья?